Первая любовь

Тетушка умолкла на полуслове, но Бекки и без того поняла, кого та имеет в виду — ее неизвестного отца. Сведений о нем было так мало, что, даже объявись сейчас Лиз, мать Бекки, вряд ли она смогла бы сказать что-то определенное. Знакомство, в результате которого на свет появилась Бекки, являлось лишь незначительным фрагментом в жизни Лиз. Скорее всего, та понятия не имела, рисует ли ее дружок и есть ли у него вообще хоть какие-то таланты…

4

С тех пор минуло шесть лет. Бекки давно перешла с Денни на «ты», и они провернули вместе немало удачных сделок. Миссис Корриген, мать Денни, очень благосклонно смотрела на их общение и наверняка лелеяла определенные надежды, но Бекки было не до того. Она с головой окунулась в творчество: А также в учебу, потому что ей действительно удалось поступить в Королевский колледж искусств.

Все как-то так удачно сошлось: вдруг, откуда ни возьмись, появилась возможность заниматься любимым делом, параллельно изучая его и — что самое приятное — оплачивая учебу из собственных доходов. Последнему обстоятельству немало способствовал все тот же Денни, который поставлял Бекки заказчиков и приводил покупателей, желавших приобрести готовые картины.

Но Джилла Хорнби привел к Бекки не он. Тот сам вышел на нее.

Для Бекки все началось с телефонного звонка.

В первых числах марта в маленькой гостиной квартиры, которую Бекки арендовала в Лондоне, раздалась телефонная трель. Звонивший представился Джиллом Хорнби и спросил, может ли он поговорить с художницей Бекки Блейс.

— Вы уже с ней говорите, — ответила та. — То есть со мной. Я Бекки Блейс.

— Очень приятно, — прозвучало в трубке.

Голос у незнакомца был чуть хрипловатый, уверенный, как у человека, привыкшего скорее руководить, чем подчиняться.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что Джилл Хорнби хочет заказать портрет.

— Могли бы вы за это взяться?

Слова собеседника не удивили Бекки. Процентов семьдесят заказчиков, которых приводил к ней Денни, желали, чтобы их образ был запечатлен на полотне.

— В общем-то да, — осторожно произнесла Бекки, — только сначала скажите, в каком виде вы хотите быть изображены.

Вопрос не относился к категории праздных, некоторые из заказчиков — как правило, молодые дамы, но, случалось, и представители сильного пода — выдвигали непременное условие, чтобы портрет был в стиле ню. Иными словами, изображать их следовало обнаженными, а картина предназначалась чаще всего для спальни. Когда Бекки выполняла коммерческий заказ, ей, в принципе, было все равно, что рисовать. Однако раза два она столкнулась с превратным толкованием роли художника, и исходило это от мужчин.

Сам того не ведая, Джилл Хорнби успокоил ее.

— Рисовать нужно не меня, а мою мать, — сказал он, и Бекки облегченно вздохнула.

Если речь идет о матери, вряд ли стоит ожидать сюрпризов.

— Нам нужен портрет в кабинетном стиле, — продолжил Джилл Хорнби. — Сдержанный, но не лишенный некоторой романтики. Примерно такой, как ваша «Дама в муаре».

Услышав название картины, Бекки усмехнулась.

— Побывали на моей выставке?

— Да, — последовал короткий ответ.

Затем Джилл Хорнби спросил, сможет ли Бекки работать не у себя в студии, а в предместье Лондона. Она не возражала. Тогда Джилл Хорнби назвал адрес в Найтинг-Гроув, добавив, что его мать будет ждать Бекки через неделю.

— В понедельник утром вас устроит? — спросил он.

По утрам Бекки посещала занятия в колледже искусств.

— Э-э… нет, — сказала она. — Видите ли, в первой половине дня я занята, поэтому писать портрет могу лишь во второй.

Бекки думала, что собеседник воспримет известие не очень хорошо, однако тот неожиданно произнес:

— Ну и замечательно, моя мать не любит рано вставать.

После этого они договорились о сумме, которую Бекки получит за портрет, и на том беседа завершилась.

Правда, собеседник остался…

Разумеется, не наяву, а в мыслях Бекки.

Надо сказать, данное обстоятельство удивило ее. Повесив телефонную трубку, она некоторое время сидела в кресле, прислушиваясь к себе, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Что такого в этом Джилле Хорнби? Почему его голос до сих пор звучит… даже не в ухе, а будто в самом мозгу?

Все это было более чем странно. Обыкновенный разговор, обсуждение конкретных вопросов, сугубо деловое общение — подобных бесед Бекки провела десятки. И никогда такого не случалось, чтобы голос потенциального клиента еще некоторое время эхом отдавался в ее голове.

Но сейчас именно это и происходило.

Что за наваждение?

И дело не столько в задержавшемся в памяти голосе, сколько в эффекте, который он производил на организм. От него по всему телу разливалось тепло, и каждая клеточка словно оживала, начинала трепетать, и это было очень приятно, очень…

Продолжая прислушиваться к себе, Бекки вдруг сообразила, что испытывает самое настоящее чувственное волнение.

А ведь она даже не видела этого Джилла Хорнби! Только слышала голос…

— Что же это такое? — едва слышно слетело с ее губ.