Первая любовь

I had a shaggy black horse, strong, and fairly spirited. It is true it had to gallop its utmost, when Electric went at full trot, still I was not left behind.	У меня был вороненький, косматый конек, крепкий на ноги и довольно резвый; правда, ему приходилось скакать во все лопатки, когда Электрик шел полной рысью, но я все-таки не отставал.
I have never seen any one ride like my father; he had such a fine carelessly easy seat, that it seemed that the horse under him was conscious of it, and proud of its rider.	Я не видывал всадника, подобного отцу; он сидел так красиво и небрежно-ловко, что, казалось, сама лошадь под ним это чувствовала и щеголяла им.
We rode through all the boulevards, reached the 'Maidens' Field,' jumped several fences (at first I had been afraid to take a leap, but my father had a contempt for cowards, and I soon ceased to feel fear), twice crossed the river Moskva, and I was under the impression that we were on our way home, especially as my father of his own accord observed that my horse was tired, when suddenly he turned off away from me at the Crimean ford, and galloped along the river-bank.	Мы проехали по всем бульварам, побывали на Девичьем поле, перепрыгнули через несколько заборов (сперва я боялся прыгать, но отец презирал робких людей, -- и я перестал бояться), переехали дважды чрез Москву-реку -- и я уже думал, что мы возвращаемся домой, тем более что сам отец заметил, что лошадь моя устала, как вдруг он повернул от меня в сторону от Крымского броду и поскакал вдоль берега.
I rode after him.	Я пустился вслед за ним.
When he had reached a high stack of old timber, he slid quickly off Electric, told me to dismount, and giving me his horse's bridle, told me to wait for him there at the timber-stack, and, turning off into a small street, disappeared.	Поравнявшись с высокой грудой сложенных старых бревен, он проворно соскочил с Электрика, велел мне слезть и, отдав мне поводья своего коня, сказал, чтобы я подождал его тут же, у бревен, а сам повернул в небольшой переулок и исчез.
I began walking up and down the river-bank, leading the horses, and scolding Electric, who kept pulling, shaking her head, snorting and neighing as she went; and when I stood still, never failed to paw the ground, and whining, bite my cob on the neck; in fact she conducted herself altogether like a spoilt thorough-bred.	Я принялся расхаживать взад и вперед вдоль берега, ведя за собой лошадей и бранясь с Электриком, который на ходу то и дело дергал головой, встряхивался, фыркал, ржал; а когда я останавливался, попеременно рыл копытом землю, с визгом кусал моего клепера в шею, словом, вел себя как избалованный pur sang [конь чистокровной породы -- фр.].
My father did not come back.	Отец не возвращался.
A disagreeable damp mist rose from the river; a fine rain began softly blowing up, and spotting with tiny dark flecks the stupid grey timber-stack, which I kept passing and repassing, and was deadly sick of by now.	От реки несло неприятной сыростью; мелкий дождик тихонько набежал и испестрил крошечными темными пятнами сильно надоевшие мне глупые серые бревна, около которых я скитался.
I was terribly bored, and still my father did not come.	Тоска меня брала, а отца все не было.
A sort of sentry-man, a Fin, grey all over like the timber, and with a huge old-fashioned shako, like a pot, on his head, and with a halberd (and how ever came a sentry, if you think of it, on the banks of the Moskva!) drew near, and turning his wrinkled face, like an old woman's, towards me, he observed,	Какой-то будочник из чухонцев, тоже весь серый, с огромным старым кивером в виде горшка на голове и с алебардой (зачем, кажется, было будочнику находиться на берегу Москвы-реки!), приблизился ко мне и, обратив ко мне свое старушечье, сморщенное лицо, промолвил:
'What are you doing here with the horses, young master?	-- Что вы здесь делаете с лошадьми, барчук?
Let me hold them.'	Дайте-ка я подержу.