Первая мировая 1894 год

Во дворце собралась вся семья, включая дальних родственников. Только что вышел духовный отец императора и сообщил, что соборование закончено, можно пообщаться с умирающим. По прогнозам врачей, мой отец мог умереть в любой момент, он уже редко приходит в себя, постоянно пребывая в забытье. Два месяца прошло с момента подписания мирного договора и завершения Первой мировой войны, было принято решение не передавать власть мне, а дождаться смерти императора, так как фактически я и так уже управлял государством и проблем это никаких не создавало, меня боялись намного больше отца и мои распоряжения никто не вздумает оспаривать и не попытается положить под сукно. Постоянные попытки продлить отцу жизнь, уже не давали результатов, больные почки, привели к нарушению работы всего организма, к этому добавилась простуда, которую уже не могли вылечить. Отец попросил его больше не мучить и оставить как есть, пока он ещё может принимать решение. Мария Фёдоровна, вначале воспротивилась этому, но видя, какие страдания приносит ему болезнь, согласилась с его решением. Для меня это был не самый удачный момент, так как в Австро-Венгрии, началась спец операция, по присоединению её к Германии. Буквально вчера, была отдана команда, начать реализовывать план по свержению императора Иосифа Первого и всех претендентов на трон. Моя часть была похитить императрицу, для чего её срочно вызвали в соседний город, её подруга. Операция прошла успешно и её сразу же вывезли на поезде в Германию. Как раз в это время, солдаты Вильгельма, должны будут взять дворец штурмом. Помимо, сосредоточенного отряда в три тысячи человек с пулемётами, должна произойти высадка десанта в количестве четырёх тысяч человек. Связь с дворцом уже перерезали, а на мостах дежурили переодетые патрули, которые должны задерживать всех, включая посыльных и военных, ссылаясь на специальный приказ. Войска на границе были приведены в повышенную готовность, как и самолёты на аэродроме в шестидесяти километрах от границы. Мне пришлось перенести временный штаб в Гатчинский дворец, чтобы оперативно реагировать на изменение ситуации, но пока наш наблюдатель, находящийся рядом с дворцом, передавал пустые сигналы, что говорило об отсутствии изменений на объекте. Одновременно с этим уже подготовлено обращение отречения императора и передача власти Вильгельму Второму. Газеты по сигналу, готовились запустить в печать экстренный выпуск, где будут описаны причины этого поступка. В случае отказа зачитать речь и подать в отставку, планировалось несколько мер, в крайнем случае у нас был подготовлен двойник императора, хорошо загримированный.

После того как ушёл духовник, к отцу зашла моя мать, но через пять минут она вышла и пригласила меня.

Войдя в спальню, я увидел отца, полулежащего на кровати, бледного с жёлтым оттенком кожи. Было видно, что ему очень плохо и он находится в полубреду, с трудом открыв глаза, он позвал меня слабым жестом руки.

— Сын, обещай, что не откажешься от престола, чтобы ни случилось, — произнёс он.

— Не могу этого обещать отец. В моих планах есть временная передача власти народу, чтобы он убедился, к чему это может привести. Когда начнётся Вторая мировая война, я верну себе власть обратно. Это необходимо, для прививки общества от революционных идей и идей мнимой свободы. Могу обещать, что сделаю всё, чтобы власть осталась в руках нашей семьи, — ответил я.

Отец долго молчал, с трудом дыша и я уже думал, что он заснул, но он неожиданно открыл глаза и произнёс,

— Я больше не могу бороться с болезнью и тебе придётся управлять страной самостоятельно, без моей помощи и подсказок. Будь справедливым правителем, хорошим отцом и любящим мужем. Не верь никому, кроме себя. Будь твёрд в своих решениях, но справедлив. Заботься о народе, как о своих детях.

Благословляю тебя на царство, — сказал отец и закрыл глаза.

Я подождал ещё несколько минут, но он больше не очнулся, и я вышел из спальни, присоединившись к ожидающим известия о кончине государя родственникам. Все молчали и в зале царила тягостная тишина, а если кто и переговаривался, то только шёпотом.

Через полчаса, в зал вошла Мария Фёдоровна и объявила,

— Государь умер!

Тут поднялась суета, а через пять минут, тревожно забил колокол на домовой церкви. Через несколько минут забили колокола других храмов Гатчины. Весть о смерти государя императора, как снежный ком, понеслась по стране.

История этого великого человека закончилась и началась новая эра.

Через полчаса принесли завещание и представители Государственного совета зачитали его. Где было сказано, о том, что власть передаётся сыну, Николаю.

Все начали подходит и поздравлять меня, хотя для меня это было совершенно неуместно. Хоть он и не был моим родным отцом в моём понимании, я очень к нему привязался.

В момент моих раздумий, ко мне подошла моя мать, Мария Фёдоровна, теперь уже вдовствующая императрица и вручила мне запечатанный конверт, с надписью «Завещание сыну» и подписью моего отца. Разорвав его, я достал оттуда лист бумаги, и принялся читать: