Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Мстительность Монтенуово распространилась и за пределы столицы. «Я доставлю их тела вам на вокзал, к грузовому вагону поезда, — грубо сказал он Никичу-Булле, — а что с ними делать потом — это ваша забота». Монтенуово полностью дистанцировался от человека, которого он презирал при его жизни, и женщины, к которой он не имел ничего, кроме вражды. Он даже настаивал на том, чтобы София, Макс и Эрнст оплатили доставку тел их родителей в Артштеттен. Только после того как кто-то пожаловался Францу Иосифу на такую подлость, тот приказал своему лорду-камергеру оплатить эти расходы.

Чтобы организовать похороны, бывшие сотрудники Франца Фердинанда обратились в венское муниципальное похоронное бюро. Провожаемые взглядами племянника Франца Фердинанда Карла и других эрцгерцогов, унтер-офицеры пронесли гробы через Вестбанхоф. Железнодорожный вагон, который должен был доставить их тела в Артштеттен, оказался обычным грузовым вагоном, в спешке обтянутым черным крепом слугами Франца Фердинанда (Монтенуово отказался предоставить специальный транспорт). Вагон был прицеплен к обычному поезду. В 22.40 он отправился в путь, быстро скрывшись в молоке тумана, наползающего из бассейна Дуная.

Уже наступало утро, когда поезд прибыл на железнодорожную станцию в Пёхларне. Местная полиция и пожарные команды, духовенство, члены ветеранских ассамблей собрались на станции, но внезапно начавшийся ливень сделал невозможным проведение короткого молебна на площади, как планировалось изначально. Кто-то принес цветы с поезда, и зал станции был спешно украшен. В него занесли гробы, и в наполненном людьми зале прошел краткий молебен по погибшим. Когда все завершилось, двенадцать унтер-офицеров из 4-го драгунского и 7-го уланского лейб-гвардейского полков вынесли гробы в ненастную ночь и погрузили их на два черных катафалка, предоставленные венским похоронным бюро. Хотя было почти два часа ночи, жители города выстроились вдоль улиц, чтобы отдать последний долг усопшим; сильный ветер развевал черные траурные ленты, висевшие на фасадах домов, а тени, отбрасываемые светильниками, складывались под всполохами молний, освещавших небо, в пугающие фигуры.

Домашние и слуги Франца Фердинанда и Софии заняли пять арендованных экипажей, и траурная процессия тронулась к берегу Дуная. В этом месте моста через реку не было, и кортеж спустился на скользкую от дождя палубу небольшого парома. Буря была в самом разгаре, волны раскачивали паром, раскаты грома сотрясали небо, и все освещали вспышки молний. Напуганные шумом, кони шарахнулись, и одна из машин осталась на палубе только двумя колесами. Только с большим трудом и полным напряжением сил находящихся на пароме людей, удалось вернуть катафалк в безопасное положение. Наконец в пять утра, когда начало светать, промокшая под дождем похоронная процессия начала подниматься по склону Артштеттена.

София, Макс и Эрнст провели ночь траурной церемонии в Бельведере в беспокойстве и печали, слушая, как тикали часы. Рано утром они уехали на поезде в Артштеттен, чтобы никогда больше не вернуться в их дом в Вене: Бельведер был королевским дворцом, и как потомки морганатического брака они больше не имели права жить в его роскошных апартаментах. Родственники Софии сопровождали детей в этой поездке. В отдельном вагоне ехали другие знатные сопровождающие: эрцгерцогиня Мария Тереза и ее две дочери, Цита и ее тётя Мария Жозе, эрцгерцог Максимилиан, принцесса Елизавета Лихтенштейн, герцог Мигель и герцогиня Тереза Браганса, герцог Альбрехт Вюртембергский, принц Альфонсо де Бурбон, инфанта Мария Жозефа, герцогиня Баварии, и другие. Монтенуово постановил, что морганатические дети Гогенберг не могли разделять купе со знатными родственниками их отца. Около 700 венков, в том числе венок от Карла и Циты, занимали еще два вагона. В начале девятого поезд достиг Пёхларна; эрцгерцог Карл, который прибыл на отдельном поезде на два часа раньше, присоединился к их колонне из машин и наемных экипажей, отправляющейся в Артштеттен. Прошедший шторм превратил дорогу в сплошное месиво из грязи; несколько раз машины застревали, заставляя проезжающих выбираться из машин и вытаскивать их из этого болота, прежде чем они наконец-то добрались до замка.