Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова

Однажды под Залещиком великий князь поехал посмотреть Заамурскую конную бригаду и, как обыкновенно, в несколько часов всех зачаровал. Через три дня, в критическую минуту, славные заамурцы атаковали в лоб в конном строю пехотные окопы под Дзвиняч-Жежава. Командиром бригады генерал А. Черячукин, идя на подвиг и желая поднять настроение, сказал своим солдатам, что с соседней высоты на них смотрит великий князь Михаил Александрович и интересуется, повернут они под огнем или нет. Надо ли говорить, что на высоте никого не было? Великий князь был занят своей дивизией и узнал только к вечеру о подвиге героев. Ведомые Черячукиным, они не только не повернули, не дрогнули, не только дошли, но прошли пехотные окопы.

Вспоминаю Тлумач, когда бой закончился лихим обходом татар и блестящей атакой третьей сотни князя Алека Амилахвари. Влетев в Тлумач, великий князь пронесся через город, еще занятый австрийцами. Около него падают всадники и лошади маленького конвоя, сраженные ружейными пулями. “Вам очень хотелось быть убитым сегодня?”, – спросил я Его Высочество вечером за кружкой чая у командира корпуса, хана Нахичеванского.

У великого князя не было инстинктивного движения наклонить голову под пулей»

[222].

Военный врач «Дикой дивизии» Ю.И. Лодыженский также свидетельствовал:

«На следующий день, пройдя верст десять, я нашел нужную мне деревушку, где и развернул перевязочный пункт. Заслышав перестрелку, вышел на крыльцо избы. Цепь наших наступающих в пешем строю “всадников” была совсем близко. Вскоре “затакали” пулеметы. Прискакал всадник сказать, что ранен офицер и просят носилки. Скоро его принесли, и за ним прибрело несколько легкораненых всадников. Когда я возился с перевязками, вошел великий князь с адъютантами. “Вы уже за работой. Как раненые?” – спросил он. Я доложил. Великий князь ласково поговорил с каждым и вышел, чтобы наблюдать за боем. Дело было не очень жаркое, и велось оно довольно-таки беспорядочно, как это всегда бывает с необстрелянными людьми. Великий князь держал себя на редкость спокойно. Знаю из последующих свидетельств и горьких жалоб генерала Юзефовича, несшего ответственность за жизнь брата Государя, что великий князь всегда и при любых обстоятельствах держал себя не только образцово, но и исключительно смело»

[223].

Имеются на этот счет и более эмоциональные свидетельства графини Л.Н. Воронцовой-Дашковой, которая подчеркивала: