Первая Мировая война

7 июля на месте знаменитого ипподрома под Парижем, который дал приют французскому главному командованию, в Шантийи, состоялась союзная конференция, на которой были представлены Франция, Россия, Британия, Италия, Бельгия и Сербия. Была проявлена решимость сражаться до конца. Блистал новый министр военного снабжения Британии Д. Ллойд Джордж. Наступление в Шампани было намечено на сентябрь. Черчилль в свете поражений России и тяжелых потерь Франции пришел к выводу, что Антанта не может далее представлять собой союз равных. Ослабление России и Франции дает Британии шанс возглавить Антанту. В меморандуме правительству в середине июня 1915 г. Черчилль подчеркнул политическую значимость поражений французских и русских армий и указывал на возникшие у Лондона возможности Британия, писал он, "владеет морями, в ее руках находится кошелек коалиции, она становится важнейшим арсеналом". Для признания союзниками английского лидерства необходимо лишь наглядная демонстрация английской военной мощи.

Девятого октября 1915 г. в дополнение к дарданелльской неудаче Антанты немцы нанесли удар на Балканах с севера. Генерал Макензен во главе германских и австрийских войск вошел в Белград. Двумя днями позже болгары вступили в Сербию с Востока, двойной удар оказался решающим. Последние сербские города были сданы в начале ноября 1915 г. Англичане вместе с французами начали концентрировать войска в Салониках, но в сложившейся ситуации они были не более чем наблюдателями происходивших событий. На этом этапе крах этой военной операции становится неизбежным. 22 ноября 1915 г британское военное руководство решило эвакуировать войска с Галлиполийского полуострова.

Неудача на Галлиполийском полуострове закрепила изоляцию России. "На Дарданеллах погасли все надежды на установление надежных контактов с Россией, — напишет позже Черчилль. — Железная дорога длиною в 1200 миль должна была быть построена в направлении Мурманска; можно было пользоваться дорогой, начинающейся во Владивостоке, протяженностью в 4000 миль; но тесное сотрудничество в обмене людьми и военными материалами, огромный экспорт южнорусской пшеницы, расширение жизненно важной торговли, которое было возможно только с открытием пути в Черное море, было отныне невозможно для нас".

Было ли Галлиполи ошибкой? После окончания войны германский командующий в Турции генерал Лиман фон Сандерс признал: "Если бы изданные (западными союзниками. — А. У). приказы по захвату Дарданелл были выполнены, течение мировой войны после весны 1915 года изменилось бы, Германия и Австрия были бы вынуждены продолжать борьбу в одиночестве".

Начальник генерального штаба Германии генерал Фалькенхайн писал: "Если проливы, соединяющие Средиземное и Черное моря, не будут постоянно закрыты для движения кораблей Антанты, все надежды на успешное окончание войны уменьшатся в очень значительной мере. Россия высвободится из своей изоляции, которая более, чем наши военные победы, гарантирует, что слабеющий титан рухнет автоматически".

Сэр Бэзил Лиддел Гарт оценил операцию как "основанную на здравой в своей основе концепции, но подорванную серией ошибок, равных которым нет в британской истории".

Премьер-министр лейборист Клемент Эттли признал: "За всю Первую мировую войну была выдвинута лишь одна блестящая стратегическая идея — это была идея Уинстона: Дарданеллы".

Черчилль передал адмиралтейство лорду Бальфуру. Первым решением нового главы военно-морского ведомства было приостановить создание танков. Китченер смеялся над причудливой игрушкой, он предсказывал, что восемнадцатифунтовые снаряды мигом справятся со странным чудовищем, "продуктом недопустимого вмешательства моряков в сухопутные дела". Черчилль пытался спасти свое детище — он обратился к премьеру Асквиту, но безуспешно. В результате 15 сентября 1915 г. вместо планируемой армады лишь несколько танков были брошены в действие на Сомме. Черчилль записал в дневнике: "Мои бедные наземные линкоры, вас выпустили в бой в незначительном количестве, а ведь эта идея стоила победы".

Время танков придет значительно позже.

Немцы применяют газы

Глава компании "ИГ Фарбен" К. Дуйсбург соединил свой организаторский талант с научным талантом главы Института кайзера Вильгельма Ф. Хабером в создании устройств, распыляющих хлорин над окопами противника. Немцы на участке фронта в семь километров применили новое оружие — отравляющие газы. Французы от перебежчиков знали о странных цилиндрах еще в конце марта. 13 апреля немецкий дезертир рассказал о "контейнерах, содержащих удушающий газ в батареях по двадцать цилиндров на каждые сорок метров фронта"[324].