Первая мировая война

Среди тех, кто пускал газ, был и Дональд Грантем, который, как и Казинс, оказывал помощь раненым. Гарсайд, Харрис и Олдридж, которых он упоминает, входили в состав Особой бригады, занимавшейся газовыми баллонами и трубами. «Услышал, что солдат сильно отравился газом, – записал он в дневнике, – обнаружил Гарсайда без сознания, подхватил его и оттащил в соседнее укрытие… затем в стрелковом окопе нашел Харриса с дыркой от пули в голове. Помог отнести его в укрытие. Это было около девяти. Потом в течение десяти часов не было времени смыть с рук его кровь. Сделал несколько перевязок, помогал относить раненых. Отнес одного, раненного в ногу, потом еще нескольких. Вернулся в наш окоп, потом вытащил Олдриджа (отравившегося газом) и доставил его на перевязочный пункт».

Потери при Лосе оказались выше, чем в предыдущих сражениях. 25 сентября «список потерь», публиковавшийся в Times, составил четыре колонки [99]. Солдаты изо всех сил старались не падать духом. Гарольд Макмиллан, будущий британский премьер-министр, на следующий день отправившийся со своим полком в район боевых действий у Лоса, написал матери: «Мимо нас в тыл от передовой тянется поток санитарных машин. Некоторые из раненых очень веселятся. Увидел одного парня, который радостно прижимал к себе немецкую офицерскую каску. «Они бегут», – прокричал он». Полку Макмиллана пришлось ждать три часа. И все это время «почти непрерывно, кто в лес, кто по дрова, солдаты пели песенки из мюзик-холлов, сентиментальные любовные и так далее. Все это было весьма забавно».

На следующий день, 27 сентября, полк Макмиллана вступил в бой. Командир полка отравился газом, его заместители и адъютант погибли. Сам Макмиллан был легко ранен в голову и правую руку [100]

. Он написал матери из госпиталя, что это оказалось «скорее страшно, чем больно», но в целом все выглядело «довольно ужасно – большинство наших офицеров получили ранения». За словами «довольно ужасно» скрывалась бездна страданий.

На второй день боев, пробиваясь через Лос к дороге Ланс – Ла-Бассе, британские части пересекли ее в двух местах – напротив Юллюша и Буа-Юго. На их стороне было значительное численное превосходство, но несколько десятков немецких пулеметов оказались серьезным препятствием. «Можно было отчетливо различить десять колонн, наступающих широким фронтом, – отмечено в немецком полковом дневнике защитников Юллюша. – В каждой колонне шло более тысячи человек, «представлявших такую отличную цель, какую даже трудно вообразить. Никогда на долю наших пулеметчиков не выпадала столь элементарная и столь эффективная работа. Длинными очередями они непрерывно косили приближающиеся ряды противника».

Пять месяцев назад Хейг заявлял в британском Военном совете: «Пулемет – слишком переоцененное оружие, и двух на батальон более чем достаточно». Он в очередной раз жестоко ошибался. Дневник немецкого полка свидетельствовал об обратном: «Солдаты поднимались на стрелковые ступени, некоторые даже на бруствер, и триумфально палили в противника, идущего по широкому открытому полю. Вся вражеская пехота оказалась на линии огня. Эффект оказался сокрушительным. Было видно, как они валились буквально сотнями». Аналогичная бойня происходила и южнее, в районе британского наступления у Буа-Юго. И здесь полковой дневник зафиксировал потрясающую картину: «Плотные массы противника шеренга за шеренгой появлялись из-за гребня, некоторые офицеры даже верхом, и шли вперед, словно на учебном плацу в мирное время. По мере их приближения наши артиллеристы и пулеметчики косили их ряды. Когда они миновали северную оконечность Буа-Юго, пулеметчики ударили им во фланг, уничтожая целые батальоны».

Сотни человек оставили свидетельства о сражении при Лосе, некоторые в письмах, другие в воспоминаниях. Спустя четырнадцать лет Роберт Грейвз, которому во время сражения было всего двадцать лет, в книге «Со всем этим покончено» (Goodbye to All That) описал один из эпизодов с участием офицера: «Когда его взвод пробежал около двадцати метров, он дал им сигнал залечь и открыть прикрывающий огонь. Грохот был оглушительный. Он увидел, как взвод слева тоже залег, и свистком подал сигнал продолжать атаку. Похоже, его никто не услышал. Он выскочил из воронки, замахал руками и закричал: «Вперед!» Никто не шелохнулся. Он крикнул: «Вы, подлые трусы, оставляете меня атаковать одного?» Сержант, командир взвода, раненный в плечо, со стоном откликнулся: «Они не трусы, сэр. Они рады бы, но, черт побери, все убиты». Их скосил пулемет, когда они поднялись по свистку» [101]

.

Немцы, потрясенные эффективностью своих пулеметов, назвали это сражение «Полем трупов при Лосе» (Der Leichenfeld von Loos). Когда пятая попытка британцев занять Буа-Юго провалилась и раненые стали выбираться назад, к своим окопам, «из наших траншей до конца дня по ним не было сделано ни единого выстрела, – отмечено в полковом дневнике немцев, – столь велико было наше сочувствие и жалость к врагу после такой победы».