Первая мировая война

Масштаб австро-германской победы позволил Людендорфу в течение июня вновь попытаться добиться от Фалькенгайна и кайзера благоприятного пересмотра его плана двойного удара. На собрании в Плессе 3 июня под председательством кайзера, при участии Фалькенгайна, Маккензена и Конрада, он попросил подкрепления, которое должно было позволять ему начать обширное стремительное перемещение войск от Балтийского побережья к югу. Эта сметающая все волна должна была заставить русские армии отступать на восток и таким образом, как он утверждал, привести войну на востоке к победному завершению. Фалькенгайн, как всегда, беспокоившийся о безопасности Западного фронта, вновь отверг его план, мотивируя это необходимостью переброски всех дивизий, находящихся в Польше, во Францию. Конрад, разгневанный вступлением Италии в войну, хотел послать войска на фронт Изонцо. Маккензен упорно настаивал на продолжении успешного наступления в центре. Именно его предложение получило согласие Фалькенгайна. Тем не менее во время продолжения наступления Людендорф еще раз повторил свое предложение. Вновь встретившись с кайзером и Фалькенгайном в Позене 30 июня, Людендорф представил план, согласно которому следовало провести немецкие армии с севера от устья Немана на Балтике до болот Припяти в центре Восточного фронта. Этот маневр должен был отрезать русских от исконных земель и заставить капитулировать. Как и предыдущий, этот план был отвергнут. Хотя наступление в Балтийском секторе было одобрено, оно должно было стать всего лишь вспомогательным действием на фланге, чтобы поддержать продвижение на восток, которое продолжал Маккензен. Хотя Людендорф был возмущен, поскольку видел в отказе только робость высшего командования, неспособного оценить столь масштабное решение, Фалькенгайн читал стратегическую ситуацию более точно, чем он. В Горлице-Тарнувском сражении русские получили чувствительный удар и уступили больше земли, чем могли себе позволить. Однако к концу июля им пришлось признать, что состояние их армии и нехватка оружия и боеприпасов не оставляет иного выбора, кроме отступления. Немцы, казалось, как таран продвигались вперед сквозь незащищенную линию фронта. Русские знали, что они умышленно будут отступать, оттягиваясь из крупного выступа в центральной Польше, и сокращая тем самым протяженность своего фронта, и увеличивая протяженность вражеских коммуникаций. В настоящий момент немцы с боями следовали через страну, где было недостаточно железнодорожных линий и обычных дорог, особенно таких, по которым можно было передвигаться независимо от погодных условий. Тяжелые перевозочные средства немецких обозов разваливались на части на изрезанных колеями грунтовых дорогах, проложенных польскими фермерами, и части на передовой получали снаряжение и продовольствие только на реквизированных грохочущих сельских телегах. "Каждый день русские вынуждены отступать на три мили или около того, строить новую линию обороны и ждать немцев, которых должны остановить… Через некоторое время немцы достигают уровня девственного леса… и огромных болот Припяти. Железнодорожные линии остались за Вислой [в немецком тылу]; даже узкоколейки доходят только до… Нарева [реки], в результате следующие сорок или пятьдесят миль провиант и боеприпасы приходится тащить".