Первая мировая война

Балканская проблема, которая привела к Первой Мировой войне, растворилась, таким образом, в новых Балканских проблемах, ее последствиях — проблемах, которые сохранялись до начала Второй Мировой войны и которые существуют, на самом деле, по сей день. Любой из представителей Габсбургского империализма, возродившись сегодня, имел бы все основания спросить, что изменилось. Значительно, конечно, изменилась Восточная Европа, земля, породившая Первую Мировую войну, хотя в основном это произошло в результате безжалостной территориальной и этнической реорганизации этого региона Сталиным, которая последовала за победами Красной армии в 1945 году. Империи наконец окончили свое существование, и советская русская империя последней из них. Многие меньшинства исчезли, в частности, в Польше и нынешних Чешской республике и Словакии. Тем не менее, многочисленные меньшинства остаются, — прежде всего, в тех странах, где Сталин не сделал своей работы — в Румынии, Венгрии и бывшей Югославии. Иностранные правительства требуют от сербских властей наказывать своих политических преступников — такое же требование Габсбурги предъявляли к сербам в 1914 году. Иностранные войска действуют в долинах рек Сава и Дрина так же, как они делали это в 1915 году. Это совершенно необъяснимо.

Первая Мировая война вообще остается загадкой. Ее причины непостижимы. То же можно сказать и о её ходе. Почему процветающий континент, в зените своего успеха в качестве источника и носителя всемирного богатства и могущества, находясь на одном из пиков своего интеллектуального и культурного развития, сделал выбор в пользу того, чтобы поставить на карту все, чего он достиг для себя, и все, что он предлагал миру, в лотерее ужасного и уничтожительного внутреннего конфликта? Почему, когда была еще надежда разрешить этот конфликт быстрыми и решительными мерами в пределах месяцев с его начала, его участники, тем не менее, решили продолжать военные действия, мобилизуя войска для глобальной войны и в конечном счете бросить свое юношество на взаимное уничтожение в совершенно бессмысленной резне? Возможно, на карту был поставлен принцип. Но соблюдение принципа святости международного договора, который привел Британию к участию в войне, едва ли оправдывает цену, которая в конечном счете была уплачена за его соблюдение. Под угрозой была также целостность национальной территории — принцип, за который Франция сражалась с потерями, почти невыносимыми для ее национального благосостояния. Защита принципа соглашения о взаимной безопасности, лежащего в основе деклараций Германии и России, продолжалась даже тогда, когда безопасность полностью теряла значение, что означало растворение государственных структур. Простой государственный интерес — импульс, который руководил Австрией, самая старая из всех причин развязывания войны, — по мере того как рушились колонны габсбургского империализма, обеспечил полное отсутствие интересов.

Последствия, конечно, нельзя предвидеть. Опыт, напротив, может слишком легко быть спроецирован в будущее. Опыт первых бойцов 1914–1918 годов — вероятность ранения или смерти, в обстановке убожества и несчастья — быстро приобретал неизбежность. В этом тоже есть тайна. Как миллионы безымянных людей, неразличимо бесцветные, в равной степени не усыпанные блестками славы, которая традиционно делает жизнь военного более сносной, находили способ продолжать борьбу и верить в свою цель? Это еще одна из неоспоримых истин.

Библиография

Официальные истории