Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Победа настолько затуманила британцам разум, что никто не удосужился подсчитать, сколько пришлось потратить боеприпасов – 1174 снаряда колибра 343-мм за пять часов, – чтобы потопить гораздо более слабого противника. Точность попадания для каждого из орудий на кораблях Стерди составила один раз в 75 минут, что не предвещало ничего хорошего для возможного морского сражения в Северном море. Немецкая пресса принизила значимость потери, заявив, что старая эскадра Шпее не имела стратегической ценности, чем немало обескуражила кайзеровских моряков. «Мне кажется подлым изображать эти храбрые корабли как второсортные… и бесполезные, когда они уже свое отслужили верой и правдой», – писал опечаленный морской кадет Вальтер Штицингер с броненосца Lothringen{741}

. Из инцидентов у Коронеля и Фольклендов обе стороны извлекли важный урок: вызывать на бой превосходящего противника не геройство, а безрассудство. Осторожность Джеллико только крепла по мере роста доказательств убойной силы мин и подводных лодок: роковая оплошность или просто неудача может в мгновение ока изменить перевес сил между флотами. И вскоре Гранд-Флит действительно пережил (не подозревая о том) самый опасный за всю войну момент.

Немцы жаждали поскорее утолить горечь поражения в Гельголандской бухте. Попытка четырех миноносцев заминировать устье Темзы привела к тому, что все четыре потопили, не дав даже приступить к созданию минного поля. Следом была запланирована еще одна операция по минированию у Ярмута, и Гиппер получил согласие кайзера взять в качестве поддержки линейные крейсеры. 3 ноября немецкие корабли устроили короткий и бесполезный обстрел этого порта на восточном побережье Англии. Выпустив мимо цели несколько снарядов по мелким судам, они вернулись домой, так и не завязав бой. Адмиралтейство не поверило, что атака на безобидный городок была единственной целью этой вылазки. Морские лорды не стали никого посылать в погоню за кораблями Гиппера, поскольку сочли атаку хитрым маневром, отвлекающим от какой-то более серьезной угрозы. Как бы то ни было, нападавшие вернулись в гавань невредимыми – за исключением старого крейсера Yorck, который подорвался на немецкой же мине на подходе к Вильгельмсхафену и затонул, унеся с собой 235 жизней.

Однако вялая реакция британцев у Ярмута побудила Ингеноля повторить операцию в более крупном масштабе. 14 декабря Сороковой кабинет Холла предупредил Адмиралтейство, что линейные крейсеры Гиппера выйдут на следующий день. Шифровальщики не подозревали, что на самом деле выступить собирался весь немецкий флот. Лондон принял решение отрядить Битти с подкреплением в виде эскадры линейных крейсеров, а также легких крейсеров и эсминцев дожидаться немцев у Доггер-банки посреди Северного моря, чтобы отрезать им возвращение домой. Британцы не знали точную цель Гиппера, однако решили позволить немцам без помех нанести удар, поскольку загнать линейные крейсеры Гиппера в ловушку на обратном пути – когда цель уже станет ясна – будет проще, чем по дороге туда, учитывая, что Гиппер может держать курс на любую точку 300-мильного побережья. Возможность потопить линейные крейсеры врага перевесила стремление оберегать от него дома мирных британцев.

Джеллико, получившему донесение, в очередной раз не понравилась перспектива разделять Гранд-Флит – он предпочел бы вывести все свои силы разом. Адмиралтейство эту идею отвергло, стремясь поберечь большие корабли, двигатели которых пугающе быстро изнашивались из-за частых выходов в море. Дредноуты Битти и контр-адмирала сэра Джорджа Уоррендера вышли в страшную непогоду, из-за чего часть конвоя из эсминцев и легких крейсеров пришлось отослать обратно. Шесть британских линкоров и четыре линейных крейсера – два корабля из их эскадры еще не вернулись с Фольклендов – оставались у Доггер-банки почти без поддержки. Тем временем на них шел весь немецкий флот в составе 18 дредноутов, 8 додредноутов, 9 крейсеров и 54 эсминцев. Все вело к худшему кошмару Джеллико: превосходящие силы немецкого флота шли на небольшую часть Гранд-Флита, обладая достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить его, а с ним и превосходство Британии в больших кораблях.

Гиппер поначалу без энтузиазма отнесся к идее обстрела британских городов, которую считал стратегически бессмысленной и противоречащей джентльменскому кодексу его профессии. 29 ноября он писал в дневнике, что если Германия хочет рискнуть своими драгоценными большими кораблями, то лучшего способа, чем бой с Королевским флотом, не придумаешь. Обстрел берега – это бестолковая затея, а не серьезная военная операция. Кроме того, его пугали британские минные поля. «Бесславно пойти на дно без боя – это был бы печальный конец моей карьеры», – рассуждал он, меряясь с Битти склонностью жалеть себя{742}.