Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Жоффр все еще лелеял надежду, что бельгийские войска ударят по правому флангу немцев, когда (как он ошибочно полагал) Мольтке повернет на юг от Мааса. После сдачи Льежа бельгийцам логичнее всего было бы отступить к приграничной крепости Намюр под прикрытие основных сил французской армии. Однако король Альберт руководствовался не столько благоразумием, сколько желанием остаться на родной земле. Поэтому он решил закрепиться в Антверпене и удерживать его до тех пор, пока не подойдут войска союзников – сам он дошел до города к 20 августа. Ставка Жоффра тем временем отмахивалась от настойчивых предупреждений бельгийцев, что основные силы немецкой армии лавиной катятся через их страну в направлении Франции.

21 августа, во второй половине дня, командующий 5-й французской армией генерал Шарль Ланрезак внезапно осознал настоящую мощь грозящего ему противника. На его войска должен был обрушиться удар немецкого правого фланга – основного орудия воплощения доктрины Шлиффена в интерпретации Мольтке. Армия Ланрезака состояла из четырех корпусов, в три раза превышающих численность британских экспедиционных войск, которые прикрывали армию с левого фланга, однако силы немцев все равно превосходили ее в разы. На этом этапе ставка верховного командования по-прежнему подразумевала, что 5-я армия соединится с соседями дальше к югу и возобновит начатое Жоффром большое наступление. Однако Ланрезак, вопреки приказу, отказался от наступления и начал отходить к югу от Самбры, немцы следовали за ним по пятам.

62-летнего Ланрезака историки просклоняли на все лады – нетрудно понять почему. Один из лучших военных умов страны отличался несдержанностью и неудачливостью, а также склонностью к унынию, выходящему за рамки обычного пессимизма. Он презирал британцев, и те отвечали взаимной нелюбовью. Британские экспедиционные войска он называл «L’armée W [ilson]» («армия Вильсона»), поскольку заместитель начальника Генштаба единственный из высших офицеров говорил по-французски, заслужив тем самым снисхождение. Однако в середине августа 1914 года Ланрезак куда точнее, чем Жоффр, представлял себе картину развития событий. Он одним из первых среди французских генералов осознал, что немцы движутся через Бельгию огромной массой, и тщетно уговаривал главнокомандующего прекратить наступление в Арденнах, называя их «смертельной ловушкой». Он то и дело по собственной инициативе отдавал приказ войскам отступать, вызывая у Жоффра и британцев подозрения в малодушии. Однако именно благодаря этой тактике удалось сохранить 5-ю армию для важных операций под более успешным командованием. Пока же Ланрезак лишил немцев долгожданной возможности устроить решающее столкновение на севере.

Поначалу главнокомандующий не давил на генерала с требованиями атаковать, и 5-я армия в основном бездействовала, пока 21 августа по ней не ударили формирования Карла фон Бюлова под Шарлеруа. Этот тесно застроенный промышленный район плохо подходил для обороны, поскольку и артиллерия, и пехота лишались необходимого обзора. Немцы захватили мосты через Самбру и удерживали их на протяжении повторяющихся контратак. Утром 22 августа, ставшего для французов кровавым, Бюлов вместе со своим штабом прикатил на командную высоту, откуда можно было следить за ходом действий. Не получив никаких приказов от Ланрезака, командиры двух корпусов на противоположной стороне долины поступили именно так, как ожидалось в августе 1914 года от всех французских генералов. Они пошли в атаку, посылая отряд за отрядом отвоевывать мосты. Атака успехом не увенчалась, потери составили 6000 человек.

Уничтожение двух колониальных пехотных полков, 1-го стрелкового и 2-го зуавского, вписало новые кровавые страницы во французскую историю. За полковое знамя развернулся ожесточенный рукопашный бой, в ходе которого оно то и дело переходило из рук в руки. Как образно свидетельствовал полковой журнал (хоть и греша против формальной логики), «знаменосца убили пять раз». Лейтенант Эдуард Луис Спирс, британский связной при Ланрезаке, писал о пошедшем в наступление полке: «Плотным строем, как на маневрах, под трубы и барабаны, с развевающимися знаменами они мужественно ринулись в атаку. Но пулеметчики и артиллеристы, даже не мечтавшие о таких легких мишенях… заставили этих храбрецов отступить в смятении»{456}. Как мы помним, на долю 5-й армии пока не выпадали те страшные испытания, которые пришлось за эти две недели пройти остальным французским войскам дальше к югу. Спирс отзывался о некоторых солдатах Ланрезака, готовившихся возобновить наступление: «Они напоминали нетерпеливых детей, веселящихся, будто перед походом на ярмарку в праздник»{457}. Через несколько часов их пыл угас под шквалом пулеметного огня и смерчем взрывов.