Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

По иронии судьбы, как раз когда Жоффр и командиры его армий от Лотарингии до Парижа мучились в неведении, не зная, удержится ли французский фронт и продолжится ли наступление, Мольтке, в свою очередь, сидел над картой в люксембургской школе и упавшим голосом говорил: «Мы ничего не знаем! Это ужасно!» И несмотря на крайнюю медлительность британцев, начальника немецкого Генштаба пугали дивизии Френча, продвигающиеся к зияющей бреши между Бюловом и Клюком, которые вели каждый свою битву, не ведая, как обстоят дела у соседа. 7 сентября Мольтке не передавал по радио никаких приказов ни 1-й, ни 2-й армии – а если бы и передал, их, скорее всего, проигнорировали бы. Вместо этого он весь день терзался тревогами. В ставку с личным визитом нагрянул кронпринц Рупрехт, возмущенный необходимостью передать соседям шесть обозов боеприпасов, что грозило ослабить атаку 6-й армии у Нанси. Мольтке не нашел в себе душевных сил отказать Рупрехту. После этого, ввиду почти полного отсутствия связи с командирами северных армий, главнокомандующий решил отправить связного, подполковника Ричарда Хентша, объехать по очереди каждый штаб. Тем самым Мольтке создал самый драматический прецедент делегирования полномочий за всю военную историю.

Таппен, правая рука Мольтке в штабе, часто прибегал к услугам эмиссаров, наделяя их существенной властью. 45-летний Хентш, сын унтер-офицера, изначально записавшийся в саксонскую, а не прусскую армию, прославился блестящим умом и четкостью мысли, однако из-за проблем с желчным пузырем он отличался вспыльчивостью, а еще много курил. Никто не знал точно, какой приказ Мольтке отдал Хентшу в личной беседе, после которой подполковник отбыл на своей машине в сопровождении запасной на непредвиденный случай. Однако можно не сомневаться, что право в случае необходимости проводить передислокацию от имени Мольтке он получил. Не самый привычный способ командования для генерала в разгар величайшей в истории военной кампании, однако именно к нему и прибегнул Мольтке. Хентш выехал из женской школы, где располагалась ставка, 8 сентября в двенадцатом часу дня, когда французы и немцы еще косили друг друга в огромных количествах по всему фронту протяженностью три сотни километров. Мольтке пришлось пережить долгие часы тревожного ожидания вестей от своего эмиссара.

Хентш принял самостоятельное решение посетить штабы всех армий, а не только Бюлова и Клюка. Его несколько беспокоило, что Мольтке не подтвердил свой приказ письменно (о чем он сообщил сопровождающим его младшим офицерам), однако в общем и целом трудностей возникнуть не должно было. Так и вышло. Хентш начал свой объезд с Аргонна. В 4 часа дня он позвонил в Люксембург, докладывая, что по центру фронта и 4-я, и 5-я армии находятся в удовлетворительном состоянии. Точно так же он оценил и 3-ю армию под командованием Гаузена, хотя на самом деле она уже снижала темп после стремительного утреннего прорыва. Гаузен все еще полагал, что вот-вот сомнет фланги Фоша, и в 8 вечера Мольтке получил по телефону соответствующее донесение.

Затем, уже после полуночи, пришло еще одно сообщение от Хентша, на этот раз из штаба 2-й армии Бюлова в Шато-де-Монмор. Эта радиограмма, одна из самых важных на данной войне, была доставлена Мольтке, который все еще сидел за своим рабочим столом. По обыкновению на грани истерики, он писал жене: «Не передать словами тот тяжкий груз ответственности, который лег на мои плечи в последние дни и давит до сих пор. Кошмар нашего нынешнего положения застилает глаза, словно темная пелена, сквозь которую ничего не разглядеть. Весь мир ополчился на нас; похоже, все страны до единой намерены стереть Германию с лица земли».

В 2 часа ночи 9 сентября громом среди ясного неба на Мольтке обрушилось донесение от Хентша, что Бюлов сильно обеспокоен положением своих дел. Правый фланг трещал под напором Франше д’Эспере и Фоша, кроме того, французы сильно превосходили числом 2-ю армию, наличный боевой состав которой сократился с 260 000 человек до 154 000. Вестей от Клюка Бюлов не получал, но сообщил о 30-километровой бреши между 1-й и 2-й армиями. Брешь продолжала увеличиваться, и британцы шли прямо в нее. В разговоре с Хентшем то ли сам Бюлов, то ли кто-то из его подручных употребил слово «шлак», характеризуя незавидную судьбу 2-й армии. Бюлов попросил полковника воспользоваться властью ставки и заставить Клюка подтянуть фланг, чтобы закрыть брешь. Хентш взвешенно и спокойно ответил, что это невозможно, поскольку армия Клюка увязла в бою, да еще развернута в противоположном направлении. И как раз во время разговора пришло донесение, что Модюи прорвался через корпус Эйнема и грозит подойти к Монмираю.