Первая мировая война в 211 эпизодах

Дует теплый морской ветер. Жизнь на борту транспортного судна прекрасна. Наверное, Уильям Генри Докинз никогда не жил с такими удобствами, как сейчас. Пусть он обычный новоиспеченный лейтенант, но все равно — офицер, и ему полагается собственная каюта первого класса на этом лучшем и современнейшем корабле восточных линий (таковым корабль считается уже около месяца). Здесь имеется душ, горячая ванна, а рядом — великолепная столовая, где три раза в день подают изысканные блюда: “Еда здесь вкуснее, чем в лучших отелях Мельбурна”. Для пассажиров в военной форме на борту корабля играет оркестр.

Единственное, что нарушает идиллию, так это запах от лошадей, поднимающийся из трюма. И еще жара: она все усиливалась по мере того, как НМАТ[39]

“Орвието” и другие суда большого конвоя под палящим солнцем шли курсом на север через Индийский океан.

Многие солдаты спали на палубе в надежде обрести там ночную прохладу. Тем временем Докинзу исполнилось 22 года. На фотографии перед посадкой на судно в Австралии запечатлен юноша с мягкой улыбкой, продолговатым лицом, узким носом и открытым, любознательным взглядом. Он только что начал отращивать усы, галстук съехал набекрень.

Хотя он и другие офицеры жили по классу люкс, они не бездельничали. Поднимались они обычно без четверти шесть утра, и их дни проходили в физических тренировках, обучении солдат, спортивных состязаниях, они осваивают азы бокса и французского языка. (Его и еще 20 тысяч австралийцев и 8 тысяч новозеландцев, находившихся на кораблях этого конвоя, предполагалось отправить на Западный фронт.) Le prochain train pour Paris part à quelle heure?

[40]

Сперва война была где-то далеко[41]

. Корабли поначалу шли с полным освещением, как в мирное время, и красавец “Орвието” сверкал по ночам тысячами разноцветных огней. Но теперь требовалась светомаскировка. Запрещали даже курить на палубе после захода солнца. Боялись немецких рейдеров — знали, что они есть в Индийском океане, что могут внезапно напасть и что уже около двадцати торговых судов союзников потоплено. Отправление морского конвоя из Австралии к тому же задержалось, так как стало известно, что поблизости находится немецкая эскадра[42].

Они держали курс на северо-запад, окруженные эскортом союзных кораблей; по правому борту Докинз видел японский крейсер “Ибуки”; из его широких труб валил почему-то более густой дым, чем из труб британских и австралийских кораблей. Впечатляющее зрелище — 38 кораблей конвоя! Сегодня Докинз сидит в своей каюте и пишет письмо матери:

Приятно сознавать мощь Британии на море. Гигантский конвой идет без остановок, своим курсом и в своем темпе. Иногда нам встречаются отдельные суда, вроде “Остерли”, перевозящие почту в Австралию и обратно. Или крейсеры с нашим флагом на мачте. Все это подтверждает наше владычество на море. Сегодня мы узнали о падении Циндао, и последовал обмен поздравлениями между нами и японским кораблем.

Вообще-то Уильям Генри Докинз хотел стать учителем. У его родителей не было денег, не было и семейной традиции учиться (мать портниха, отец рабочий), но они видели, что у мальчика светлая голова. Благодаря полученной стипендии, он смог продолжить обучение в пансионе в Мельбурне. Шестнадцати лет от роду Докинз уже пробовался на должность помощника учителя[43] в школе, которая находилась всего в сорока километрах от его дома. Возможно, он преуспел бы на этом поприще (и чувствовал к этому призвание), если бы однажды не прочитал в газете, что в Дантруне открывается военный колледж. Он подал туда заявление, сдал экзамены и, к своему удивлению, был принят.