Первая после бога (СИ)

Доктор честно попыталась прикрикнуть командным голосом. Ничего не вышло. Сложно держать себя грозно, когда только и можешь сипеть перебитым шлангом.

– И в постель мне тоже не надо, – обиженно буркнул громила.

Разве что носом не шмыгнул – дитё дитём, несправедливо отчитываемое.

Помолчали. Блондин кулаком за рогом зверюги тёр. Кассел, сама не замечая, когда это делать начала, поглаживала бархатистые, чуть-чуть шершавые и странно сухие ноздри дракона. Ураган млел, наполовину прикрыв морщинистые веки и затянув алые глаза плёночкой.

Оба – и наездник, и монстр – сопели негромко. Громадные, не слишком интеллектом обременённые и безумно сильные, а оттого вдвойне пугающие. Точнее, они обязаны были до дрожи пугать любого нормального человека. Вот только нестрашные совсем, если приглядеться. Несмотря на все когти, клыки и кулаки вместе взятые.

Или это у Диры в мозгах перекос случился, а инстинкт самосохранения куда-то отлучиться вздумал?

– Ну, ты же должна теперь-то понять, – тихо, головы не поднимая, будто сам с собой разговаривая, подал голос Варос. – Куда я без этого? Только и жизни, что так. Сама же видишь… Да что я? Поумней же меня будешь. Сам здоровый, как слон. Шага не сделаю, чтоб не своротить чего. Бабок горы, девки вешаются. А что девки? С утра смотрят, как на урода. По мне, так им всё едино, что со мной, что, вон, с Ураганом переспать. У меня кубки, а у них перепихоны с чемпионами. Я ж ничего больше не умею – летать только. А ты видела бывших наездников?

Кассел в ответ лишь кивнула. Видеть она, может, и не видела, но представить могла. Что такое спортсмен-наездник хоть в гонках, хоть во «Властелине», хоть в драконболе? Гора натренированного мяса, в два раза больше, чем природой полагается. И стоит перестать тренироваться, придерживаться специальной диеты и – чего уж там лицемерить? – снадобья принимать, как вся эта махина превращается в груду жира, с которой не справляется ни позвоночник, ни сердце, ни почки с печенью.

– Так чего мне теперь? Голову в петлю совать сразу и не мучиться? – тоскливо протянул Рейнер и усмехнулся невесело. – Хотя, что там петля? Ни один же крюк не выдержит.

И на это Дира промолчала – сказать-то нечего. Не нужно и на кофейной гуще гадать, чтобы понять: никто допуск к полётам не даст. Его травма, а, главное, её последствия с перегрузками несовместима. Точка.

– Но ведь рано или поздно, а из спорта тебе уйти пришлось бы…

Вот лучше б помолчала, утешительница! Или предложила помочь крюк понадёжнее закрепить.

– Так это как посмотреть, – неохотно отозвался блондин. – Если б просто по возрасту, то я и в тренеры могу. У меня с молодняком хорошо получается. А так… И за Урагана обидно. Его ж усыпят. Другого наездника драконы не принимают.

Зверюга, интимно прислонившаяся щекой к дириному боку, тоскливо вздохнула, будто понимая, о чём речь идёт, и совсем глаза закрыла. Кассел подняла руку, проведя ладонью по основанию костяного хребта. Сейчас он обычного цвета был – корично-желтоватого. Наверное, его специально перед соревнованиями золотили. А вот чешуя и вправду такая, как в записи, которую ей интерн показывала: угольно чёрная, лаково отблёскивающая, с ярко-алыми полосами. И на ощупь тёплая.

– Ясно, – буркнул громила. – Ладно, извини, что полез.

– Ну а что ты от меня услышать хотел? – ощетинилась хирург. – Не бывает чудес на свете!

– Бывают, – с наивной детской убеждённостью кивнул красавец. – Если очень постараться, то бывают.

***

Дире бы уйти, а она зачем-то осталась, потащилась вслед за Варосом, который пошёл своего монстра в стойле устраивать. Мерзкое, ненавистное ощущение, что виновата, стряхиваться не желало. Поэтому врачи и стараются не знакомиться с пациентами слишком уж близко. Максимум, что нужно врачевателю знать – фамилию больного. А лучше и вовсе диагнозом ограничиться. Потому что любой заболевший – вне зависимости от пола, возраста и социального статуса – ждёт от лекаря чуда и искренне в него верит.

К сожалению, врачи, пусть и чувствующие себя порой богами, их силами не обладают. И чья в том вина? Да ничья. Правда, себя саму убедить не всегда получается.

– Чего посмурнела? – искоса из-за плеча на доктора поглядывая, поинтересовался блондин, без труда перекидывая цепи, толщиной в бедро Диры.

«Вязки» явно предназначались для того, чтобы Урагана на месте удерживать. Но дракон, кажется, их воспринимал только как способ себя, бедолагу, развлечь: мотал головой, прислушиваясь к звяканью звеньев, ещё и лапой поддевал, мешая погонщику крепления фиксировать.

– Да нет, всё в порядке. Думаю, как отсюда выбираться. Обратно отвезёшь или своим ходом отправишь? – откликнулась Дира, разглядывая огромные скребки.

Приспособления были действительно огромными – высотой по грудь доктору, а шириной в размах её рук, да ещё и с запасом. Налипшая на ребра грязь красноречиво свидетельствовала и об их предназначении, и об объёме работ, для которых эдакие монстры требовались. Кажется, Кассел только что определилась с самой незавидной профессией на свете – уборщики драконьих стойл.

– Отвезу, конечно.