Первая схватка

— «Его высокопревосходительству, начальнику штаба генерал-майору Попелло-Давыдову.

Ваше высокопревосходительство, меня сейчас арестовало его благородие с контрразведки. Очень прошу ваше высокопревосходительство застоять меня, так как вы знаете, что я совсем невинна. Известная вам Лукерья Пуговкина, проводница вашего вагона № 4711»…

— Ну-с? Что вы скажете? Три часа тому назад она пошла за свечами. Вы тогда изволили где-то бегать!.. Да-с! А я читал газету. Да-с! Проходит час — ее нет! Другой — ее нет!.. Мне надо ехать в город и я не могу оставить вагон! И вас нет! Жду и вдруг какой-то болван приходит и дает эту дурацкую записку. Пока ее прочел, и его черти куда-то утащили! И спросить не у кого! Вы говорите, узнавали? Что узнавали?

— Согласно вашего приказания, звонил к начальнику контрразведки и передал приказание вашего высокопревосходительства освободить арестованную Пуговки ну.

— Ну, а он?

— Он навел справки и сказал, что никакой Пуговкиной арестовано не было.

— Черт знает! Не может быть! У них у всех затылки не так затесаны! Аррестовать без моего разрешения и потерять аррестованную! Черт!.. Фу!.. Устал… Поручик, немедленно, сейчас же, сию минуту вызвать начальника контрразведки… Арестовать без моего разрешения!.. Мерзавцы!..

Прибывший к генералу начальник контрразведки ничем не мог успокоить его высокопревосходительство. Наоборот, еще более взбесил его, доложив, что не только Пуговкиной, но и вообще никакой девушки-проводницы в районе вокзала арестовано не было. Куда девалась Пуговкина — он совершенно не знал.

Отдышавшись и выпив несколько рюмок коньяку, генерал отдал приказ адъютанту затребовать срочно другого проводника.

— Но только проводника, а то проводницу они еще раз украдут. Дьяволы! А чтобы Лукерья Пуговки на мне была разыскана! Слышите, ротмистр? Может идти, без Пуговкиной не смейте показываться. Какая же это, черт подери, разведка, когда у начальника штаба среди бела дня пропадает проводник и разведка не может ничего узнать?

Начальник разведки печально протрезвонил шпорами и вышел. Адъютант стал писать требование на проводника…

VIII

КУДА НИ КИНЬ — ВСЕ КЛИН!

А около генеральского вагона мотался какой-то рабочий, видимо, слесарь из депо, с ящиком и инструментами. Он постукивал колеса соседних вагонов молотком, что-то завинчивал, перестукивал по буксам… Часовые не обращали на него внимания, так как из генеральского вагона шел непрерывный вопль и часовые боялись повернуться.

Слесарь перешел к вагону насупротив генеральского и стал подтягивать буксы.

Из окна вагона выглянул адъютант.

— Эй ты, братец! Вон тот, в блузе! Поди-ка сюда!

Рабочий оставил буксы и приблизился к окну.

— Ты из депо?

— Так точно, ваше благородие. Из депа слесарь. Вот буксы проверяю.

— Нарядчика, что заведует проводниками, знаешь?

— Так точно, знаю. Вижу на работе каждый день.

— Вот, отдай ему записку, да живо! Чтоб сегодня же, смотри, — не позднее вечера был прислан проводник его превосходительству.

Рабочий взял от адъютанта записку, собрал свои инструменты и зашагал в депо.

В конторе у нарядчика, распределявшего проводников, рабочий оглянулся и, убедившись, что в конторе ни души, кроме самого нарядчика, нет, подошел к столу и тихо сказал:

— Товарищ Соскин! Вот записка начальника штаба. Необходимо сейчас же отправить туда проводника, то есть не проводника, а только дать наряд и листок с фамилией и проводниковской книжкой. Туда в вагон должен отправиться с этими документами один из наших. Вам же придется быть начеку. Коли проводник наш провалится, вы должны сделать так, чтобы вы сами по возможности остались чистым. В крайнем случае, и вам придется отсюда давать ходу.

— Есть! — ответил Соскин, к слову сказать, бывший матрос со знаменитой «Авроры». — Проводников у меня налицо ни одного. Одни поразбежались, другие в командировках. Человек пять в больнице. Я вам дам наряд на имя, — он посмотрел в книгу нарядов, — на имя Василия Курносова. Он как раз недавно отправился, вернее, переправился на родину, в Москву. Наверное, уже там, в Советской России. Я выпишу наряд на его имя. Его никто почти здесь не знал. Только по книге числился. Если выйдет провал и меня спросят, то я скажу, что послал Курносова, а кто такой Курносов — это не мое дело. Проводник и проводник!..

IX

КУДА ПОДЕВАЛАСЬ ПУГОВКИНА

Когда около часа дня Лукерья Пуговкина направлялась к дежурному по станции за свечами для генеральского вагона, к ней подошел молодой, симпатичный такой офицер и очень вежливо спросил:

— Красавица, ты не проводница вагона № 4711?

Лукерья сказала, что да, проводница, вот иду, дескать, за свечами.

— Как фамилия и имя?

— Мое-то? Лукерья, а по фамилии Пуговкина.

Офицер посмотрел в какую-то бумажку и уже серьезно так сказал: