Первая Солнечная. Всю власть Совету! (СИ)

Остатку звена пришлось очень непросто, особенно когда командир, на которого они справедливо полагались, оказался втянут в затяжную схватку с надоедливыми дронами и не смог полностью контролировать отряд, и так еле-еле выруливая из-под прицельного огня. Несмотря на эту трудность, они скооперировались и начали, с трудом минуя участь быть разорванными на части мощными лазерами, приближаться к врагу. Они чувствовали себя на минном поле: одно неверное движение — и ты попадешь под удар или врежешься в один из многочисленных обломков, усеивающих поле боя и бывших не меньшей угрозой, чем орудия, тем более на высоких скоростях и с потрепанными щитами. В их голове бушевали, скрученные в непонятный серый комок, мысли, которые нельзя было разобрать из-за переизбытка чувств, но они старались не отвлекаться: собственная жизнь дороже чувств, хоть и таких редких для синтетов.

Звено, возглавляемое наиболее устойчивым к повреждениям четвёртым Вороном, наконец смогло подойти на расстояние, достаточное, чтобы открыть ответный огонь: это было крайне опасно, учитывая малую маневренность этих кораблей землян и точность “снайперов”, становившуюся закономерно выше с приближением врага. Пилоты, однако же, не собирались ждать, пока их “сожрут” марсиане: “Пустельга” и “Стервятник” одновременно выпустили своих дронов, тут же отправив их на помощь рейдерам, чья броня от повреждений уже начинала разрушаться, что было почти смертельно для корабля, а часто — и для пилота. “Давление” уже было гораздо слабее: осталось меньше половины от изначального количества дронов. “Ворон” Ишкура следовал немного позади основного звена, время от времени стреляя из пары семидесяти пяти-миллиметровых рельс, которые, вместе с ранними усилиями “Канюков”, уже почти проточили щит одного из линейных крейсеров. Чаша весов, на которых балансировала победа, чуть склонилась в сторону землян.

Успехи звена, однако, не означали полное доминирование на поле боя. Серебряным, которые в конце концов положились исключительно на себя, становилось все сложнее: они уже не могли надеяться ни на толщину брони и мощность щита, ни на скорость и маневренность, так знатно потрепали их марсианские корабли. Хоть Третий, тот, что выплыл в спасательной капсуле из рушащегося корабля, уже проложил курс на ЛА, совсем не факт, что ему удалось бы улететь: диз-поля еще никто не отменял, а у других пилотов не было ни времени, ни сил уничтожать зонды-генераторы. К его счастью, пилоты Империи не посчитали необходимым добивать врага, хоть это и было и нелогично, и сильно выбивалось из обычного поведения марсиан в бою, так что, незаметно удалившись из зоны работы диз-зондов, он все же сумел совершить гиперпрыжок и растаял в ярких разводах, оставшихся от резкого выброса топлива. Двое и так поврежденных кораблей, решивших последовать его примеру, все же не долетели до точки назначения: структура их была критически повреждена, корабли просто развалились на части, попыхивая и вбрасывая в космос облака разгоряченного топлива, но автоматические системы не подвели, капсулы отделились, как и положено. Теперь, с потерей трех боевых кораблей, ситуация была гораздо мрачнее: шансов на победу было уже около сорока процентов, что отнюдь не способствовало поднятию боевого духа. Нужно было искать утешение хоть в чем-нибудь.

- Щит сгорел, у него уже начинает плавиться броня! – с нескрываемой радостью оповестил командир звена своих подчиненных. Глухие толчки плазма-гауссов, визг рельс, низкий гул импульсного двигателя, работающего на пределе возможностей, вой гравикомпенсатора... симфония битвы, которую никому не услышать. Давящая тишина снаружи никогда не давала покоя и ощущения полноты картины, её целостности: реальность вообще казалась бы симулятором, если бы не весьма ощутимое дрожание кресла и ощущение, что у тебя за спиной мечется Смерть, желая поскорее забрать твою душу.

Радость, впрочем, очень скоро сменилась тревожным беспокойством. Броня марсианина не торопилась плавиться, хоть на ней и оставались бурлящие плазма-веществом, разогретой до трёх с половиной тысяч градусов, кратеры глубиной сантиметров пять-десять, выглядевшие как трупные пятна на золотистой коже. По-видимому, в ней использовался найденный до этого в останках некоторых других кораблей специальный сплав из довольно редких компонентов, которые для получения требовали более продвинутых средств как добычи, так и переработки. Эти сплавы подходили только для марсианских кораблей, так как они поглощали почти все излучение, а вот температура их плавления была очень высокой: больше пяти тысяч, что давало им очень слабую защиту от лазеров, но довольно сильную — от плазмы. Их изготавливали из тех же металлов, добываемых из астероидов. Ян понял, что его пушки здесь бесполезны, и подозвал Ишкура, приказав ему попробовать уничтожить крейсер. Командир понимал, что тот сильно рискует, но попробовать надо было.