Первая спасательная

"Нашел ли Чапек рабочих в "Первой спасательной"?" - спрашивал он. И отвечал: да, Чапек нашел многое, и прежде всего их благородные человеческие сердца, но одного ол ге нашел, как Диоген, который напрасно зажег днем фонарь, отправляясь на поиски истины, - "он не знает ничего о их нсиаиисти, рожденной их оскорбленной любовью, не знает их борьбы и их баррикад, не знает наивысшей силы и героизма этих шахтеров, когда команда становится сознательной массой и в борьбе за будущее и свободу оказывается способной на еще более великолепное напряжение всех человеческих сил. Совершенно непостижимым образом строгий, боевой мир шахтеров, мир рационализации и жестоких классовых схваток, окрашивается в розовый цвет желанием примирить все противоречия: от хозяина шахты до "пса"-мастера и рабочих - все объединено в одном общечеловеческом усилии, которым Чапек хотел бы перекинуть мост через борьбу. В силе остается все из мастерски нарисованной писателем картины благородства шахтеров - и ничего из альтруизма чапековских капиталистов. А поэтому Чапек не выбрал и социально острую ситуацию, как это сделала Пуйманова в "Людях на перепутье". Поэтому он не проник также в подлинную человеческую и общественную сущность тех, в ком шел искать новых защитников демократии. И не проникнет - пока не поймет, что их величайшая сила вытекает из их борьбы за будущее" [ К. Конрад, "Путь к "Первой спасательной", или Поэт н поли-тика", газ. "Галло-Новины", 20.XI.1937 г. ]

И все же повесть "Первая спасательная" - исключительноважный шаг в творческом развитии писателя, поскольку здесь он впервые не только изображает человека в коллективе, но и показывает благотворное влияние коллектива на человеческую личность. Думается, что в этом отношении для Чапека не прошел бесследно интерес, проявлявшийся им к той "экспедиции в будущее", осуществление которой он видел в Советском Союзе. Причем именно героизм советских людей вызывал особое его восхищение. В связи с перелетом советских авиаторов через Северный полюс в Америку он писал: "Чего стоят удавшиеся дипломатические маневры, временно выигранные кровопролитные битвы и всевозможные политические победы современной истории в сравнении с подвигом беспримерной людской отваги, осуществившей мечты духа познания! Поздравляем русский народ с блестящей общечеловеческой победой. Она вспыхнула ярким лучом в мутном потоке современной истории" [ "Поздравление русскому народу", "Лидове новины", 23,V,1937 г. ].

Присяжный литературный судья чешской буржуазии Арне Новак был вынужден выделить в литературе тех лет в качестве двух основных направлений индивидуалистический модернистский роман Запада и коллективную эпопею, созданную куль-, турой новой России, и отметить, что Чапек обратился к области, близкой "этой советской эпике".

Критик Франтишек Гёти в статье "Героический реализм Карела Чапека" прямо указывал, что чапсковское понимание героизма "многими своими сторонами сближается с концепциями сегодняшней России" и в то же время полемически направлено против индивидуалистического "героизма" сверхчеловека в фашистской литературе и произведениях реакционного французского писателя Анри Монтерлана.

Чапеку, правда, и на этот раз не удалось полностью создать реалистический синтез жизни, раскрывающий человека во всей совокупности его связей с обществом. Причина этого заключалась в абстрактности чапековского гуманизма, которая отчетливо видна уже в его высказываниях о замысле "Первой спасательной". Юлиус Фучик, возражая на слова Чапека о том, что он мог выбрать своих героев из любой среды, писал: "В экипаже корабля - да. Среди участников опасной экспедиции- да. Там он бы нашел трудящихся. Но не где угодно!

Разве смог бы он написать подобную повесть о мужестве биржевиков? Или, чтобы остаться на шахтах, о мужестве угольных баронов, ради прибылен которых шахтеры должны были спуститься в опасный "проклятый штрек" - и там погибнуть?

Эта ошибка Чапека, к сожалению, выражена не только в каком-то разговоре, вне книги, но и оставила ощутимый след в ней самой. Несмотря на то что в поисках подлинных героев писатель должен был обратиться к изображению рабочих, он пытается как-то подчеркнуть, что это мужество вообще, мужество вне времени и пространства. И прежде всего вне определенной, конкретной социальной среды. Чтобы говорить совершенно понятно, - я это вижу не в том, что героями в команде наряду с шахтерами являются и шахтный десятник Андрее и инженер Хансен. Наоборот, прекрасно, что интеллигент Чапек понял или по крайней мере поэт Чапек точно выразил, как глубоко человечно относится рабочий к каждому действительно творческому человеку, пусть, казалось бы, он и принадлежит к другой прослойке. Но что поражает и коробит в "Первой спасательной" - так это сглаживание тех реальных классовых противоречий, которые в солидарности рабочих играют столь же большую роль, какую они играют в том, что горняков безжалостно посылают на смерть в шахты.

Мы читали "Первую спасательную" с несколькими рабочими.