Первая степень

– Вы слышали все, что сказал особый агент Хоббс с этой кафедры?

– Да.

– Насколько вам известно, говорил ли он правду?

– Нет.

Дилан и Хоббс одновременно вскочили с мест. Дилан, вскочив, выкрикнул: «Протестую, ваша честь». Хоббс же понятия не имел, что делать, поэтому он озадаченно огляделся и сел на место.

Топор вызвал нас обоих на совещание, чтобы обсудить протест Дилана. Дилан кипел от ярости, и поскольку присяжные не могли его слышать, он начал терять терпение.

– Ваша честь, Карпентер превращает суд в фарс!

Начинать разговор с Топором с того, что его суд – это фарс, – не самая мудрая стратегия. Все-таки он получил свое прозвище не за то, что гладил юристов по головке, и вполне возможно, что сейчас мы все станем свидетелями еще одного обезглавливания. А я просто стоял рядом, вел себя хорошо и был совершенно ни при чем.

Дилан мгновенно понял, что он сказал, и попытался отыграть назад.

– Прошу прощения, ваша честь, но это абсолютно недостойная адвоката тактика.

– Какую тактику вы имеете в виду, Дилан? – спросил я елейным голосом.

Но Дилан не собирался вступать со мной в пререкания – он обращался только к Топору.

– Ваша честь, защита вызвала агента Хоббса, используя ложный повод.

– Какой повод вы имеете в виду, Дилан? – промурлыкал я.

Тогда Топор повернулся и уставился на меня.

– Я предпочел бы, чтобы вы объяснили, к чему вы ведете, прежде чем я остановлю вас.

Я кивнул.

– Ваша честь, я сказал, что допрошу этих свидетелей, включая Хоббса, и вопросы будут касаться их знакомства с Дорси. Я это и делаю. Я предполагал, что подозреваемый Хоббс будет лгать, но я не знал этого точно, пока он не солгал. И эта ложь, как я намерен продемонстрировать суду, имеет прямое и ключевое отношение к делу.

– Он обвиняет своего собственного свидетеля, – возмутился Дилан.

– Своего собственного враждебного

свидетеля.

Я знал, что Топор недоволен мною. Он считал, что я манипулирую судом в собственных целях, и фактически я делал именно это. Но я не лгал, и у него не было никакой законной причины запретить мне продолжать.

– Мистер Карпентер, я намерен позволить вам продолжать, но будьте очень осторожны. Если я замечу, что вы поступаете нечестно по отношению к суду, у вас будут большие неприятности.

– Да, ваша честь, я понимаю.

Я приготовился возобновить допрос Синди, которая непреклонно стояла за свидетельской кафедрой, без сомнения наблюдая, как ее карьера с треском рушится. Хоббс уставился на нее, пытаясь запугать. Но не тут-то было.

– Агент Сподек, вы сказали, что особый агент Хоббс в своих показаниях говорил неправду.

– Да, он лгал.

– Какая часть его показаний была ложью?

– Почти все, что он сказал после того, как представился.

Присяжные засмеялись, но Сподек даже не улыбнулась. Она была суровой женщиной.

– Говоря кратко, особый агент Хоббс утверждал, что он никогда не встречался и не говорил с лейтенантом Дорси. Соответствовало ли действительности это утверждение?

– Нет. Я присутствовала при их встречах не менее полудюжины раз.

– Как это происходило?

– Обычно мы выезжали на машине, работали над делом, а затем останавливались в месте, по-видимому, заранее оговоренном. Лейтенант Дорси ждал нас там, и они разговаривали.

– Вы слышали хотя бы один из этих разговоров?

Она кивнула.

– Частично я слышала два из них.

– О чем же они говорили?

– Они обсуждали связи лейтенанта Дорси с конкретными криминальными авторитетами. Говорили о защите лейтенанта Дорси от преследования местных властей.

– Лейтенант Дорси беспокоился об этом? – спросил я.

– Очень беспокоился.

Я украдкой бросил взгляд на Хоббса, который выглядел как новичок в давно сформировавшемся классе, которого учитель только что попросил «изобразить возмущение». И ведь что самое забавное, он думает, что это худшее, что должно сейчас произойти. Будьте покойны, особый агент, представление еще впереди.

– Агент Хоббс также сказал, что не был знаком с Роджером Кэхиллом. Это также было ложью?

– Абсолютной ложью, – сказала она и затем описала две встречи Хоббса с Кэхиллом, хотя тогда она и не знала его имени, пока не увидела фотографию в газете после убийства Барри. Это была главная причина того, что она позвонила мне и рассказала о Мердеке, еще одном человеке, с которым, как она знала, Хоббс встречался перед тем, как тот сел в тюрьму.

Я еще немного порасспрашивал ее насчет лжесвидетельства Хоббса, а затем спросил, не владеет ли она какой-либо информацией о первом звонке в службу 911, в котором убийцей был назван Оскар Гарсия.

– Да, – сказала она, – это я звонила.

– Зачем?

– По поручению агента Хоббса. Он сказал, что у него есть информация о том, что Гарсия виновен, но он не хочет, чтобы эта информация исходила от ФБР.

– А вы не знаете, почему он не позвонил сам?

– Нет.

– Возможно, он хотел, чтобы в трубке прозвучал женский голос с целью дать обвинению возможность обвинить мою подзащитную в том, что это она звонила?