Первая версия

Похоже, что сам Меркулов не очень верил, что мы будем осторожны, рассудительны и осмотрительны. Но мы сами в это верили свято. Особенно я. Моя голова была тому залогом. Она еще помнила предательский удар в поселке Жуковка.

—        Если что — связывайтесь напрямую с посольством. — Меркулов протянул листок с номерами, написанными его аккуратным почерком.

—        Константин Дмитриевич, что-нибудь выяснилось насчет дачи?

—        А как же! На даче номер двадцать один в поселке Жуковка, принадлежащей хозяйственному управлению Службы внешней разведки, проживает полковник Владимир Петрович Фотиев, начальник Второго спецотдела СВР. Делай выводы, Саша.

—        Да-а-а-а, — протянул я, — не хило. Что ж, буду думать.

Объявили посадку на наш рейс.

—        Ну, ребята, с Богом, — сказал Меркулов.

Когда самолет оторвался от земли, я уже знал, кто имел самое непосредственное отношение к смерти Баби.

Там было два силуэта, в моем бреду. Человек с хохолком и человек со странными заостряющимися кверху ушами... Я же вспомнил слова мертвой балерины, Ольги Лебедевой:

« — ...к тому же эти волчьи уши...

—        Волчьи уши? — переспросил я.

—        Ну да, такие острые сверху. Раз увидишь — навсегда запомнишь...»

А еще чуть раньше она сказала про этого же человека: «Он позвонил мне утром, сказал, что он полковник Фотиев из Службы разведки и что у него ко мне важный разговор...»

А теперь оказалось, что он еще связан и с украденной коллекцией Кларка.

Да, прямо-таки чудовищный злодей в собственном соку, словно сошедший со страниц заграничного детектива...

Теперь я знал его имя: Фотиев, Владимир Петрович.

Что ж, весьма своевременно, съехидничал мой внутренний Турецкий, знать это прямо-таки необходимо среди белых облаков, каждую минуту удаляясь на десятки километров от Москвы.

—        Чай, кофе, минеральная вода, водка, вино?

Я поднял голову. Ломанов уже взял чашечку кофе, и ослепительная улыбка стюардессы, по-видимому, предназначалась именно мне.

Я выбрал минеральную воду.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА ПОСЛЕДНЕГО ШПИОНА

Как был я прав! Я видел их насквозь!

О, лучше бы не понимать, не видеть,

Я проклинаю правоту мою!

Когда паук утонет в винной чаше,

Ее любой осушит, не поморщась,

Но лишь увидит гадину на дне —

Вмиг тошнота, и судорога в горле,

И вырвет все, что с наслажденьем пил, — Вот так лежал паук в моем бокале.

В. Шекспир. «Зимняя сказка» (Перевод В. Левака)

Глава первая КОЗЫРНАЯ КАРТА САМЮЭЛЯ СПИРА

августа 1994 года.

Штаб-квартира ЦРУ, Лэнгли (штат Виргиния)

Директорат по сбору разведсведений и тайным операциям занимал практически весь последний этаж штабквартиры Центрального разведывательного управления.

Миновав два поста охраны, Роберт Уэнтворд, сотрудник Русского отдела, свернул в коридор, в котором находился кабинет заместителя директора разведки, а также кабинеты начальников отделов. Там, в небольшом холле, был последний пост. Предъявив свою карточку, Уэнтворд вошел в секретарскую, из которой дверь уже вела в кабинет Уильяма Филдинга, шефа Русского отдела.

Но, конечно же, никакой смертный (а может быть, и бессмертный, если таковые еще встречаются) не мог бы попасть в кабинет Филдинга, не сообщив предварительно его секретарше мисс Вирджинии Лаке о том, кто он такой и с чем его едят. Это был на самом деле самый строгий пост во всем здании.

Но Роберта Уэнтворда мисс Вирджиния знала слишком хорошо, поэтому, едва завидев его высокую фигуру, она уже говорила в переговорное устройство:

—        Шеф! К вам мистер Уэнтворд, — приветливо махнув рукой Роберту.

Нажав кнопку на пульте, она сказала, повернувшись к Уэнтворду:

—        Он вас ждет. А когда освободитесь, вас будет ждать и настоящий кофе. Шеф по-прежнему слишком следит за своим здоровьем и кофе не пьет. Но уж вы-то составите, как всегда, мне компанию?

—        Непременно, мисс Лаке! — Роберт расплылся в широчайшей улыбке, которая, как он знал, ему необычайно шла.

—        Привет, Роберт! — заорал краснощекий и всегда довольный жизнью Филдинг.

Они работали вместе уже не первый год и хорошо знали как слабые, так и сильные стороны друг друга.

Несмотря на свою внешность прожигателя жизни, Уильям Филдинг был настоящим аскетом по части выпивки и еды. Курить он бросил еще пять лет тому назад, то есть задолго до того, как вся Америка в безумном подвижничестве загасила свои сигареты.

В этом смысле Филдинг не был типичным американцем, да и многолетняя служба в Русском отделе (начальником которого он стал четыре года назад) конечно же наложила на него свой отпечаток. Нетипичность его была и в том, что он придерживался устойчивого мнения, что Русский отдел призван не только координировать разведывательную деятельность в России и странах бывшего СССР, но и должен всячески налаживать контакты с родственными организациями России на почве совместной борьбы с международной преступностью и политическим терроризмом.