Первое мгновение вечности

Гарри и Блэйз весело переглянулись. Обмен подобными завуалированными оскорблениями с проверкой «на вшивость» происходил между этой парочкой не реже раза в неделю и всегда отличался емкостью и чрезвычайной содержательностью. Разница была только в том, что Арчер делал это от скуки, а Малфой из вредности. Однажды Драко попытался испробовать подобный метод общения на Гарри, но встретился с непреодолимой стеной абсолютного флегматизма, и если в подобных разговорах Том отвечал какой-нибудь витиеватой колкостью, то от Поттера можно было добиться только скучающего взгляда и лаконичного: «Придумай что-нибудь поинтереснее…» После этого Драко тут же отставал от сокурсника, презрительно мотивируя это тем, что «Поттер совершенно не умеет вести диалог».

Время летело незаметно, февраль сменился мартом, а за мартом пришел апрель, укутав Хогвартс бесконечными дождями и серым небом. Гарри усиленно старался ни во что не влипать, не влезать и не вляпываться, тихо посещал занятия и игнорировал так и не остывший к нему интерес со стороны некоторых учеников Хогвартса. Том постоянно пропадал в библиотеке, хотя и непонятно было, что он там делает, обложившись горой книг, ведь к экзаменам он был прекрасно готов, а дополнительными занятиями никогда не увлекался. Несколько раз Поттер видел, как его друг подходит к слизеринцам со старших курсов и о чем-то их спрашивает с таким важным видом, словно выполняет поручение если не директора, то декана точно. Что удивительно, от него никогда не отмахивались, порой Арчер что-то записывал, слушая разъяснения старшекурсников, после чего чинно удалялся. Гарри оставалось только гадать, чем же занят его друг, потому что на все расспросы Том отвечал неопределенным пожатием плеч и требовал отстать от него с дурацкими вопросами. Гарри злился, обижался, расстраивался и тосковал, попутно жалуясь Гермионе. Девочка, надо отдать ей должное, слушала внимательно, сочувственно кивала, советовала набраться терпения и позволить Арчеру иметь свои секреты, хотя ей и самой уже было очень любопытно узнать, что же такое делает Том. Загадка разрешилась сама собой.

За окном медленно угасал очередной пасмурный день, а дождь противно барабанил по стеклам, не позволяя ученикам выйти на улицу. Гарри наскучило сидеть в гостиной и в очередной раз проигрывать в шахматы Малфою, поэтому мальчик отправился погулять по школе и в итоге примостился на подоконнике одного из окон в компании учебника по трансфигурации, который зачем-то взял с собой. Читать ему наскучило довольно быстро, поэтому, отложив книгу, мальчик прислонился виском к прохладному стеклу и бездумно уставился на школьный двор, который сейчас больше напоминал болото.

— Что за привычка пропадать, когда ты мне нужен!

Этот голос прозвучал так близко, что Гарри от неожиданности дернулся, стукнувшись затылком о каменную стену. Быстро переборов боль, мальчик обратил негодующий взгляд на лучшего друга, который явно наслаждался зрелищем.

— Простите, мы знакомы? — холодно поинтересовался Поттер, вызвав у Тома веселый смешок.

— Только не говори мне, что ты обиделся, — фыркнул он.

— Конечно же нет, — язвительно бросил Гарри, — на что тут обижаться? Подумаешь, лучший друг предпочел общению с тобой пыльные книжки и игнорировал тебя на протяжении двух месяцев…

— Вот и я думаю: тут не на что обижаться, — согласился Арчер, словно и не заметил сарказма, — подвинься, — он уселся на подоконник рядом с Поттером и принялся копаться в своей сумке. — Хочу тебе кое-что показать.

Гарри гордо молчал, разрываясь между обидой и любопытством, но определиться он так и не успел, потому что Том, наконец, извлек из сумки то, что искал.

— И что это? — хмуро поинтересовался мальчик, разглядывая толстую тетрадь в кожаном переплете, Арчер закатил глаза.

— Это, Гарри, тетрадь, — чуть ли не по слогам сказал он. — Ну, знаешь, такая штука, состоящая из страниц, скрепленных вместе.

— Очень познавательно, — обиделся Поттер, — спасибо, что пояснил.

— Не за что, — ехидно отозвался его друг.

Гарри вздохнул, иногда Том был просто невыносим.

— Итак, что же ты хотел мне показать? — устало осведомился он, понимая, что в язвительности Арчера ему все равно не переплюнуть.

Том молча протянул Гарри тетрадь и тот, открыв ее, принялся изучать исписанные аккуратным почерком станицы. Примерно пять минут спустя, мальчик непонимающе взглянул на друга.

— Ты два месяца переписывал учебник?

— Лучше, — самодовольная улыбка на лице Арчера становилась шире с каждой секундой, — я сам создал учебник.

— Чего?