Первое открытие [К океану] (др. изд.)

Гиляки отвозили жир на корабль в своих лодках. В одну из таких поездок Тятих увидел свою жену. Она стояла у борта и махала ему рукой. Другие гилячки выглядывали из круглых окон в борту судна. Они плакали, просили взять на берег, спрашивали про детей…

* * *

— Этот кит последний! — объявил Хэндли своему другу Бобу за бутылкой, когда бочки с ворванью были наполнены, засмолены и погружены на судно. — Довольно! Тысячу чертей! Тут можно сойти с ума.

— Да, мы смело можем пуститься в путь, — согласился Боб.

— На двадцать тысяч фунтов стерлингов не привозил ни один китобой… Но где Остен, черт бы его побрал?!

— На этот раз нам удача у охотских берегов… Кажется, китов здесь не меньше, чем в Пенжинской губе…

— В Охотское и Камчатское моря стали ходить американцы. Янки! Сколько сосчитали мы китобойных кораблей в этом году?

— Двадцать четыре, — отвечал Боб.

— А в сорок пятом?

— Только восемь, сэр.

— Видишь! Через несколько лет тут не заработаешь шиллинга. Почему бы тогда не запретить вход в море всем китобоям, кроме английских? А?

Пьяный шкипер, видимо, начал заговариваться.

— А русские, сэр? Ведь это русское море…

— Русские?! — с гневом вскричал Хэндли. — О! Русские! Черт с ними!

Хэндли забормотал что-то про устье Амура, про Остена, с которым виделся он более полутора лет тому назад в Англии, потом поминал жир, доллары, американцев…

— Да, Остен послан сюда… Мы, китобои, желаем преимущества. Хозяева не дураки! А русские… Что же! Мы видели русских… А помнишь, как в компании с Томсоном и с Веселым Мертвецом входили в Авачинскую губу?

— Да, славный разгром мы там устроили, — согласился Боб. — Разобрали на дрова батарею!

— Такого случая еще не было на океане в торговом флоте! Торговые моряки в мирное время!

— Но довольно! Едем, Боб, в Гонолулу, там продадим жир и оттуда — на родину! Мне опротивели эти моря. К черту Остена! Давно уже время ему быть на месте. Боб, я не стану его дожидаться. К черту всех! Завтра с рассветом мы свободны. Киты убиты, жир в бочках… Подальше от русских берегов! Я не могу больше ждать. Пусть адмиралтейство ищет других дураков.

— А если приблизиться к устью Амура? — спросил Боб.

— Боже нас сохрани! С грузом жира? Когда доподлинно известно, что входа в лиман нет? Кругом мели и такие песчаные пустыни, что в них высыхает целая река… Тут гибли все корабли… Это одно из самых таинственных мест на земле. Веселый Мертвец рассказывал, что без заклинаний нечего и думать идти к устью Амура. Я и так убил лишнего кита и нагрузил судно свыше возможности. А Остен, быть может, уже отбывает каторгу на рудниках Сибири… Едем, Боб! Я суеверен. Подальше отсюда… Я не хочу работать в шахте под землей… Сигнальте неграм, чтобы убирались с берега… Что будем делать, если еще пойдут киты?

— Шкипер разгладил свои пышные усы цвета зрелого колоса и, вскинув брови, расширил маленькие голубые глаза. Он был темен лицом, но румян. Этот румянец и светлые свежие усы на загорелом лице свидетельствовали о том, что он еще очень крепок и здоров.

— Двадцать тысяч фунтов стерлингов не шутка! Это богатство добыл я из Охотского моря… Богатое море! Когда я дома и сплю в шерстяных носках и в колпаке на мягкой кровати, а моя милая Эллен и дорогие дети подле меня… О! Мне тогда часто снится Охотское море… Море, полное зверей, кишащее зверями. Этот сон напоминает картинку из Библии. Всемирный потоп! Я просыпаюсь! Я с ужасом думаю, что мне снова предстоит идти в эту холодную страну за русскими китами… Сэр! — воскликнул Хэндли, ударяя по столу могучим кулаком. — Кто поверит, что такие мысли приходят в голову шкиперу китобоя?.. Молчите. Выпьем, Боб, и споем про старую веселую родину… А завтра в путь… Все наверх. Покинем эту холодную воду, и черт с ним, с Остеном! Пусть добирается как хочет или подохнет на этом песке вместе с гиляками…

Утром негры и гиляки заняты были меной, когда Боб, прибывший с судна, приказал возвращаться всем на борт.

В ожидании выдачи своих жен гиляки собрались на берегу. Гилячки, несколько осмелевшие за последнее время, пришли встречать своих сестер и подруг. Дети окружали их. Они с нетерпением ожидали возвращения своих матерей. Но гилячек не везли.

Появился Джо. На грязную работу всегда посылали его. За ним, с ружьем и пистолетами за поясом, шел Боб. Женщины посмеивались, глядя на негров и на рыжих. Старались тронуть их одежду. Матросы со смехом вдруг схватили жену Тыгена, красавицу Хивгук, и потащили в лодку.

— Эй, от борта! — крикнул из шлюпки Боб и выстрелил вверх.

Шлюпка сразу же отвалила. Джо и матросы налегли на весла.

Тыген был в отчаянии. Он кинулся к лодке. На корабле ставили паруса. Китобойное судно стало отходить. Гиляки поняли, что они жестоко обмануты. Их жен увозили. Дети плакали навзрыд.

В бессильной ярости гиляки тянули свои луки, но не могли добросить стрел… Они кинулись к лодкам.

«Нет, это не маньчжурская сампунка [166]! — подумал Чумбока, чувствуя свое бессилие. — Захотят — ударят из пушек и убьют всех сразу… Эти что захотят — добьются! С рыжими ничего не поделаешь! Они не боятся сразу убивать…»