Первое правило диверсанта

На секунду мне стало искренне жаль его, но только на секунду. В ряды наемников нет призыва, все, кто надевает форму и берет в руки оружие, делают это по собственному почину. Разумеется, можно сделать скидку на трудность жизни в общине, не идущую ни в какое сравнение с разудалой стезей солдата удачи, дающей возможность легко и быстро заработать неплохие деньги. К тому же страх, который внушают наемники в сердца обывателей, пьянит больше, чем самые сумасшедшие деньги, а от этого немногие способны отказаться в нашем мире, где все замешено на силе. Поэтому и еще по ряду причин, моя жалость к пареньку продержалась не дольше одной секунды. Промелькнуло и тут же пропало желание быть человеком, как отблеск сгоревшего высоко в небе метеора.

Я поманил его к себе пальцем. Парень отрицательно помотал головой и еще сильнее вжался в груду коробок. Уговаривать идиота не имело смысла, поэтому ухватил его за ботинок и резко потянул. Ожидал бурной реакции: брыканий, криков и всего, что в таких случаях бывает, однако ничего этого не произошло. Парень настолько перетрухал, что просто съехал на спину и замер, как притворившийся дохлятиной бурундук, и я без проблем выволок его наружу, словно это был вовсе и не человек, а набитый подмокшими опилками мешок. Затем грубо схватил парня за грудки, встряхнул как следует и приложил затылком о металлическую стойку стеллажа. Двумя оплеухами принудил сидеть ровно, так как он все время норовил завалиться набок. Осталась сущая ерунда — заставить его говорить, поэтому я сразу заинтересовал юнца вполне нетривиальным вопросом, чтобы исключить малейшие сомнения в своих намерениях, тем самым одним махом расставив все точки над «i».

— Жить хочешь? — спросил я.

Он кивнул головой, похоже, наш пострел напрочь лишился навыков владения человеческой речью, пришлось вмазать ему по сопатке. Он вскинул подбородок и пустил кровавую слюну из уголка рта.

— Спрошу еще раз. Жить хочешь?

— Хочу… очень… да. — Он часто-часто, как-то по козлиному, затряс головой. Если бы не окружающая обстановка и не то, что собирался сделать дальше, я бы, наверное, рассмеялся. Правда. Вот только смешно мне не было. Нисколечко.

— Говори, что случилось, — как можно тверже сказал я, с трудом удерживая на нем взгляд.

— Я… я… — начал заикаться он.

— Говори внятно, — не выдержал уже Монах, прикрикнув. Оно и понятно, мы слишком много времени тратили на этого сопляка, и если он так и будет мямлить, придется прирезать его быстрее, чем я предполагал. Пора завязывать с этим представлением и переходить к следующей фазе нашего предприятия.

— Старший приказал нам спуститься в бомбоубежище, — зачастил парень, — посмотреть, что и как, нет ли кого постороннего, и прицепить чего пожрать и воды принести тоже. Мы…

— Когда вы спустились в подвал? Сколько вы отсутствуете? — спросил Монах. Ход его мыслей был ясен. Если прошло слишком много времени, скоро в бомбоубежище наведается усиленная группа, а это ничего хорошего нам не сулило.

— Еще и часа не прошло… Честное слово…. Не убивайте меня… не убивайте, не надо! Пожалуйста!

— Что случилось дальше? — Я пресек вопросом начинающуюся истерику.

— Сначала все было в порядке. Мы дошли до… до этого склада. Я остался здесь приготовить припасы, а Малек и Саня пошли дальше… ну проверить, что там…

— Сколько вас всего было?

Монах после своего вопроса настороженно обернулся и выглянул в проход.

— Так трое, трое нас и было. Я, Саня, значит, и Малек.

— Дальше, — потребовал я.

— Они пошли, значит, а я… я остался. — Заметив, как играю желваками, он перестал запинаться. Выправил речь и поспешил перейти к сути своего рассказа.

— Минут двадцать их не было, я набирал продукты в рюкзак. Вон он там, под коробками, — он замахал в сторону рукой. Кинул быстрый взгляд в указанном направлении, точно, увидел между коробок с каким-то концентратом брезентовые лямки рюкзака. Между тем паренек продолжил, то повышая голос, то переходя на еле различимый шепот.

— Потом я услышал, как дико заорал Малек. Саня крикнул: «Назад! назад!» — точно так он и крикнул. Потом прозвучало несколько выстрелов. По-моему, была очередь. Да. Одна короткая очередь. Кто-то завыл. После снова заорал Малек и что-то сильно загремело, как будто что-то железное упало на пол, и после все, все стихло.

— А ты что в это время делал?

Он заалел и потупился взором.

— Все ясно, — презрительно сказал Монах, — он попросту струхнул.

— Ну да, да! — воскликнул наемник.

— Тише! — Я снова выставил вперед нож.

— Понимаете, я ведь в первый раз на выходе. Я просто растерялся, растерялся! Понимаете.

— И от растерянности спрятался под ворохом барахла, пока твоих дружков на куски резали? — Монах словно отвешивал увесистые пощечины, от каждого его слова паренек глубже и глубже втягивал голову в плечи, все больше походя на черепаху.

— Слушай, — обратился ко мне Монах, — а ведь он знает, что это не мы тут кровавые арии исполняли. Так?! — Он ухватил и без того запуганного пацана за ухо и принялся его выворачивать и дергать их стороны в сторону. — Так?! — Снова спросил он.