Первоисточник

Загадка выживания Гарри Поттера, безусловно, очень интересовала Тома, и он вряд ли стал бы сразу пытаться покончить с первокурсником. Но вот друзья мальчика никакого интереса не представляли. И в случае встречи с одержимым, вероятность смерти или, как минимум, получения серьезных травм, была для них весьма высока. Детей Альбусу было тоже жаль, но он умел извлекать выгоду из любых ситуаций. Ведь если бы с его друзьями что-нибудь случилось, Гарри мог сам начать искать встречи с Томом, приближая неизбежный финал.

Даже хорошо, что именно мисс Грейнджер пошла вместе с Гарри. Ведь, в случае самого неблагоприятного расклада, замять смерть магглорожденной студентки будет намного проще, чем смерть представителя чистокровной семьи, пусть и далеко не самой влиятельной. Сам Альбус не был ярым поборником идеи о превосходстве чистокровных, и не испытывал особого восторга от подобного устройства волшебного сообщества, но он действительно умел находить положительные моменты в любой ситуации.

С этими мыслями он подошел к стене черного пламени. «Что ж, самое время узнать развязку событий этого года». Еще раз произнеся известный только ему пароль, директор Хогвартса вошел в хранящую философский камень комнату.

Профессор Квиррелл, неподвижно лежащий среди осколков стекла, являл собой весьма неприятное зрелище полуразложившегося трупа. Вздохнув, и тут же об этом пожалев, — запах труп источал соответствующий внешнему виду, Альбус, преодолевая брезгливость, подошел поближе. Несколько ювелирно исполненных чар призыва и левитации, и содержимое карманов бывшего одержимого было аккуратно разложено на полу для осмотра. Из значимых вещей была только палочка из остролиста. «Отлично, значит, именно защита, данная жертвой матери, позволила безоружному Гарри справиться с противником. И, судя по «состоянию» этого противника, защита оказалась весьма и весьма эффективна».

Отвернувшись от смердящего тела, Дамблдор подошел к бессознательным детям, привалившимся к стене у входа. Девочка сидела, крепко обхватив и прижав к себе левую руку мальчика, положившего голову ей на плечо. Первокурсники были очень бледны и выглядели сильно изможденными. Диагностика выявила магическое истощение у обоих детей, а также перелом руки и несколько трещин в ребрах у Гарри Поттера.

Левитируя к выходу носилки с учениками, Альбус Дамблдор радовался про себя собственной гениальности. Философского камня не было при себе ни у кого. А это значит, что придуманная лично им последняя линия защиты, и только она одна, осталась непреодоленной и смогла уберечь хранящееся в школе сокровище. Конечно, с извлечением камня из разбитого зеркала для возврата законному владельцу возникнут серьезные проблемы, но даже перспектива разговора с Николасом не могла омрачить настроения. В целом, все прошло даже лучше, чем предполагалось.

* * *

Сознание возвращалось неохотно, рывками. Мальчик то ненадолго приходил в себя, то снова погружался в пучину забытья, не успев как следует осознать происходящее. Вынырнув оттуда в очередной раз, Гарри, как и при прошлых пробуждениях, прислушался к своим ощущениям. Слабость, из-за которой даже пальцы рук слушались с трудом, чуть отступила. Совсем чуть-чуть отступила, но теперь попытка пошевелиться не воспринималась, как подвиг Геракла. Кроме того, на сей раз, он не лежал, а сидел, опираясь спиной на что-то мягкое, видимо, на подложенные подушки. На переносице ощущалась привычное давление надетых очков. Похоже, у него посетитель.

Гарри разлепил веки и увидел перед собой директора школы собственной персоной.

— Доброе утро, Гарри, — сказал Дамблдор, увидев, что мальчик открыл глаза.

— Кхх... Кх-кхамень... Квир... релл... — язык с трудом ворочался во рту, членораздельная речь давалась плохо.

— Спокойно, мальчик мой, все уже позади. Тебе удалось остановить профессора Квиррелла, и философский камень ему не достался. Волдеморт не смог преодолеть защиту, данную тебе любовью матери.

— Не пытайся много говорить, — заметив его попытку, предупредил директор, — или мадам Помфри выгонит меня прочь, — продолжил он, чуть улыбнувшись.

— Я с большим трудом смог добиться разрешения поговорить с тобой, поэтому давай не будем злить ее еще больше.

— Шхто.. со...

— Твоя мама погибла, чтобы спасти тебя. Если и существует что-то, чего не может понять Волдеморт, это любовь. Он не осознает, что любовь столь сильная, какую испытывала к тебе мама, оставляет свой собственный след. И это не шрам, его не узреть... когда тебя любят столь сильно, то даже когда любивший человек покинул нас, дарованная им защита остается навечно. Она кроется в твоей коже. Квиррелл, полный ненависти, жадности и жажды власти, разделивший душу с Волдемортом, испытывал настоящую агонию, просто пытаясь прикоснуться к тебе, отмеченному столь сильным чувством и, в результате, остался в весьма неприглядном состоянии.

— Герми... она...