Первоклассная учительница, дракон и его сын (СИ)

- Помогите ему, - тихо ответила я. - Ему и себе. Вас ведь звали Кайли, а потом что-то случилось, и вы покрылись льдом. И не желаете от него освободиться.

Кайлен протянул руку и дотронулся до моего плеча - почти дотронулся, я ощутила едва уловимое прикосновение пламени.

- Свалились вы на мою голову... - вздохнул он.

- Вы похитили меня, насколько я помню. Я сделаю все, что смогу. Но вы должны помогать мне и Джолли.

Кайлен прикрыл глаза.

- Съездим в одно место, - сказал он. - Это ненадолго.

Глава 3

У Кайлена был темно-красный спортивный автомобиль, и он сел за руль сам, отправив водителя отдыхать. Я устроилась на пассажирском сиденье, пристегнулась и спросила:

- Куда мы едем?

- Я там бываю. пару раз в месяц, - коротко ответил Кайлен, и я, кажется, начала понимать, куда мы отправляемся.

Выделенная для драконов дорога была пуста, и мы пролетели сквозь город за полчаса. Совсем рядом автомобили толпились в пробках, и я так и чувствовала чужие завистливые взгляды.

Кладбище раскинулось на холмах - место было тихим, сухим, и я подумала, что здесь хорошо лежать: в тени деревьев, в запахе цветов, в негромких голосах птиц. Кайлен оставил автомобиль у ворот, и мы пошли вдоль надгробий и склепов. Он не говорил ни слова, и я тоже молчала.

Айви аш ан Тан лежала на одном из холмов: мы подошли к могильной плите, и я подумала, что здесь отличный вид. Деревья, свежесть, тишина. Мне сделалось грустно -я не знала Айви, но это не имело значения.

Боль потери одинакова во всех мирах. Дракон ты или человек - тебе невыносимо терять тех, кого ты любил.

- Вы правы, она звала меня Кайли, - произнес Кайлен, и на мгновение мне показалось, что рядом со мной не человек, а призрак, почти поэтическое выражение печали. - Иногда я просыпаюсь и думаю, что она куда-то вышла. Посмотреть, как там Джолион или попить воды. А потом вспоминаю, что ее больше нет.

Я дотронулась до его руки, и Кайлен сжал мои пальцы. Над нашими руками поплыли искры, и я подумала, что они обожгут.

Не обожгли.

Какое-то время мы молчали, а потом я сказала так тихо, словно боялась спугнуть то живое, чувствующее, раненое, что сейчас поднялось в Кайлене и выпрямилось во весь рост - не сломать, не прогнать:

- Однажды мы все встретимся. Мы встретимся, и все будет хорошо, уже навсегда.

Он не ответил - просто смотрел на вечерние холмы и туман. Откуда-то издалека донесся тоскливый крик птицы, и на кладбище снова воцарилась тишина. Айви аш ан Тан стала землей и травой, как и моя мама, как и мой сын.

- Нет таких слов, которые заставят раны затянуться, - добавила я. - Мы можем только жить дальше. Постепенно станет легче, пусть вы сейчас мне и не верите.

Что-то похожее мне говорил врач - и сейчас я могла лишь передать эти слова другому. Кайлен кивнул, но я не была уверена, что он услышал меня и понял.

- Она называла его Джолли, - произнес Кайлен. - Мне никогда это не нравилось. К мальчику надо обращаться серьезно, чтобы он с детства знал, что он дракон, а не человеческое отрепье из трущоб, - он помолчал, а потом признался: - Все бы отдал, чтобы хоть раз услышать это «Джолли» от нее.

Вот, значит, в чем дело - я назвала мальчика так, как называла мать, и он откликнулся и потянулся ко мне. Достаточно было назвать его по имени так, как он хотел, чтобы струны его души дрогнули и зазвенели.

Только потом я поняла вторую часть фразы Кайлена. Человеческое отрепье из трущоб. Дешево же он нас ценит - впрочем, ладно, об этом потом.

- Пообещайте мне одну вещь, медир Кайлен.

- После того, что вы сегодня сделали с Джолионом - все, что угодно. Хоть звезду с неба.

- А, вы все-таки меня слушали! - улыбнулась я. - А мне казалось, что мой отчет прошел мимо вас.

Кайлен посмотрел на меня устало, но без злости.

- Он мой сын. Для меня важно все, что с ним происходит.

- Тогда, пожалуйста, пройдите терапию, - попросила я. - Пока вы застряли в своем горе, у мальчика ничего не изменится. У него никого нет важнее вас, но вы от него закрыты.

Кайлен кивнул, и я вдруг поняла, что он бесконечно устал и едва держится на ногах. У него был еще один долгий день, который не принес ему исцеления.

- Если бы вы только знали, медира Юлия, сколько у меня сейчас работы, - вздохнул Кайлен. - Все как почувствовали слабину, так и пытаются укусить. Мне дышать некогда.

- Если вы потеряете сына, то все это уже не будет иметь значения, - твердо сказала я. - Я теряла ребенка. Я понимаю, что это такое.

Кайлен бросил на меня недовольный взгляд. Я не нравилась ему. Я раздражала.

Но самые сильные перемены всегда начинаются с боли. Если бы не моя потеря, я никогда не отважилась бы на развод. Так и жила бы дальше, каждый день слушая согласный хор мужа и свекрови, который исполнял старую песню «Да кому еще ты нужна?»

Себе. Самой себе - и это важнее всего. Жаль только, что моему сыну понадобилось умереть, чтобы я поняла и приняла это до конца.

- Соболезную, - откликнулся Кайлен. - Он и правда на вас показал?