Первоклассная учительница, дракон и его сын

- он энергично взмахнул ложечкой в воздухе. - Раскрывается провал, из которого сыплются чудовища, убивая и пожирая всех, кого встретят. И вот дракон - летит на них, извергает пламя, запирает тьму своей магией. Впечатляет, правда?

- Конечно, - согласилась я, радуясь, что никогда такого не видела. Хотелось надеяться, что и не увижу.

- Слава, почет, власть - драконы все это заслужили, с этим никто не будет спорить. Вот хотя бы тот рыцарь, которым вы залюбовались. Он спас царскую дочь от морского бога, пожертвовал собой ради девушки. Достойный поступок, никто не отрицает.

- Но? - спросила я. Ник улыбнулся.

- Но уже три века не было никаких провалов. Никаких монстров, что едят людей, никаких морских змеев. Мир стал спокойным и безопасным местом, - сообщил Ник. -Спрашивается: зачем платить Драконий налог? Зачем дарить драконам субсидии на строительство их башен? Почему они не такие же граждане, как все остальные?

Я неопределенно пожала плечами.

- А если снова будет прорыв? Тогда драконы опять всех спасут.

Ник рассмеялся.

- Юлия, вы непередаваемо милы. Теперь нас спасут не драконы, а лазерное оружие. Изобретенное, кстати, совсем не драконами.

Я кивнула. Фонд былых заслуг хорошая вещь, но иногда и он исчерпывается до дна. Особенно если человек бредет с работы, на которой вкалывал двенадцать часов, и видит, как мимо проезжает дракон в роскошном автомобиле - и имеет эту роскошь просто потому, что ему повезло родиться драконом, а не потому, что получил ее своим трудом и талантом.

- Да, тут несложно стать революционером, - согласилась я. Ник понимающе кивнул.

- Драконы, разумеется, не хотят быть такими, как все. Никак не могут смириться, что им нашлась замена. Вот, смотрите, - он приподнял манжет рубашки и продемонстрировал мне глубокий шрам на запястье. Выглядело жутко: казалось, кто-то хотел отрубить ему руку.

- Кто это вас так? - поежилась я. - Дракон?

- Дракон, - кивнул Ник. - Знаете, за что? За то, что я написал статью в университетскую газету о том, что давно пора уравнять драконов с людьми. Там вышла отвратительная ситуация: на вечеринке один из старшекурсников подлил дряни девушке в стакан, потом изнасиловал ее - она даже не понимала, что происходит. Угадайте, что ему за это было?

- Ничего не было, - ответила я. В этом мире была магия и драконы, но он ничем не отличался от моего. Если у тебя будут деньги и власть, то все законы пишутся не для тебя, а для остальных.

- Совершенно верно. Он потом взял меня за руку, выпустил коготь и сказал, что лучше мне закрыть рот, пока он не взял за шею.

- Но вы не закрыли, - сказала я. Ник мне понравился. Было в нем что-то очень искреннее, настоящее. Люди, которые сражаются за правду, не могут не нравиться.

- Не закрыл, - ответил Ник. - Хорошо, что в моем журнале адекватное начальство.

- Это всегда хорошо, - согласилась я и увидела, как в кафе входит водитель, который привез меня сюда.

- Медира Юлия, - он подошел к столу, сделав вид, что не заметил, что я не одна. - Мадс звонил, нам пора.

- Хорошо, - кивнула я и, когда он вышел, сказала: - Спасибо за кофе, Ник. И за разговор, он был гораздо лучше, чем кофе.

Ник улыбнулся, вынул из кармана визитницу и протянул мне карточку. «Ник Хоннери, «Современный взгляд», журналист», - прочла я. Какие странные буквы - сплошь квадраты с точками и хвостиками, но я прекрасно могу читать.

- Позвоните, как будет время, - сказал Ник. - Или напишите. Мало ли, захотите сходить на выставку или в кино...

- Захочу, - уверенно ответила я и протянула ему руку. - Спасибо.

И только сев в машину, я поняла, что за все время, проведенное в музее, ни разу не вспомнила ни о Кайлене, ни о Джолионе. Машина вырулила на проспект и помчалась по свободной полосе - асфальт был украшен отпечатками драконьих лап.

- Что-то с мальчиком? - спросила я. Водитель нахмурился.

- Проснулся и сразу начал кричать. Раньше с ним такого не было.

***

Я услышала вопль Джолиона, когда автомобиль въехал в ворота. Машина остановилась: я увидела, что Мадс сидит в траве, прижимает к себе извивающегося мальчика и качает, пытаясь успокоить. Джолион вопил на одной ноте, крутил руками перед лицом, и мне казалось, что ему страшно. Невыносимо страшно.

Я выбежала из машины и бросилась к Мадсу; Джолион уже не орал, а стонал - наверно, сорвал голос. Мадс был бледен до синевы, по его лицу струился пот. Я упала в траву рядом с ними, схватила Джолиона за скрюченные пальцы.

- Маленький мой, хороший. Все, я здесь, не плачь. Слышишь? Я здесь, все хорошо, все в порядке.

- Проснулся, посмотрел по сторонам и начал кричать, - устало выдохнул Мадс. - Такого с ним еще не было.

Я потянула мальчика к себе, и он вывернулся из хватки Мадса и лег ко мне на колени. Я погладила его по щекам, дунула в лицо, и Джолион вдруг умолк, словно кто-то выключил звук. Тишина, рухнувшая на сад, была настолько плотной, что я едва услышала, как Мадс сказал:

- Обычно мы его выводим на воздух, ему так легче. А сейчас... - он устало покачал головой и провел руками по лицу.