Первокурсник

Олег Иннокентьевич даже на сцену выбежал, когда Катя в сопровождении Иванки вышла из-за кулис на сцену. Саша возился с магнитофоном и не обратил на их выход внимания.

— Отлично, отлично… — бормотал Олег Иннокентьевич обходя её кругом. — Даже страусиный веер! Просто великолепно! Где взяла?

— Сашка где-то достал. Говорит, взаймы у одной старушки попросил.

— Молодец… Угу… И перчатки как влитые сидят… Книксен делать умеешь?

— Умею…

— Покажи…

— Неплохо, неплохо… А теперь глубокий поклон!

— Нет! Неправильно! Вот, смотри как нужно! — он присел в глубоком книксене и склонил голову.

— Поняла… — она повторила. — Вот так?

— Да, неплохо… Ладно… Ты вальс-то танцуешь?

— Танцую, но Сашка обещал научить танцевать профессионально…

— Веришь ему?

— Угу… Полностью. Он, вообще, прорву всяких ненужных вещей знает!

— Правильно! Партнёру нужно доверять. Иначе ничего не получится.

Он повернулся к скромно стоящей в стороне Иванке.

— Сколько тебе лет, милое дитя?

— Пятнадцать.

— Танцуешь?

— Угу… Саша научил. Фламенко и танго. До этого я только народные танцевала.

— Так… Ну-ка, повернись кругом. Только медленно…

— Угу… Неплохо… Только не понимаю, почему платье такое простое? И ещё этот фартук…

Саша подошёл сзади. Услышав вопрос он вмешался:

— По задумке Иванка играет роль домашней хозяйки. Она — юная жена помощника тореро. Он тоже очень молод. Живут оба на то, что он заработает на арене. Я потом переоденусь, и мы с Иванкой покажем.

— У тебя есть костюм тореро?

— Помощника тореро… — кивнул Саша.

— А в чём разница?

— В деталях. Например, у самого маэстро на сапогах обычно нет шпор, а у его помощников они обязательны. Помощники горячат быка верхами. Бока лошадей прикрыты толстым войлоком. Тут без шпор не обойтись…

— А, понятно… А почему он у тебя именно помощник? Почему не сам мастер?

— Мастерами они становятся годам к тридцати — тридцати пяти. А мне нужна юная супружеская пара. В двадцать лет он никак мастером быть не может. Мы с Иванкой покажем, а потом я поясню. Может быть придётся вносить изменения. Я не против. Главное, чтобы основная идея не пострадала.

— А какая основная идея?

— Женщина — это сама Жизнь! Женщина дарит жизнь! Женское тепло способно вдохнуть жизнь даже в мертвеца… Примерно так…

— Культ женщины? — хмыкнул Олег Иннокентьевич.

— Культ? Нет, пожалуй… Моё понимание того, что они значат для нас мужчин. Одна из их граней…

Он кивнул:

— Ну ладно… Ты готов?

— Осталось только переодеться. Я быстро…

— Давай…

Олег Иннокентьевич громко похлопал в ладоши, обращаясь к группе из четырёх гимнастов.

— Володя, Сергей! Для вашей группы объявляется перерыв. Освободите, пожалуйста, сцену…

* * *

Незадолго до того, как Саша появился, в больших динамиках, стоящих по краям сцены, раздался негромкий щелчок. Они тихонько зашипели. Саша из-за кулис позвал:

— Иванка, иди сюда! Покажу, какую кнопку нажать!

Саша вышел на сцену одетый в узкие чёрные брючки, заправленные в невысокие сапоги. Сверху белая батистовая рубаха без ворота с широкими рукавами, оканчивающимися узкими манжетами. Рубашка распахнута, обнажая безволосую грудь. Он подошёл к краю сцены и обратился к Олегу Иннокентьевичу.

— К премьере я подстригусь. Иванка поможет мне сделать укладку. Накладные усы я достану. Кроме того, на первый номер у меня будет гусарский мундир. То, что сейчас на мне надето, понадобится для второго номера.

— Зачем укладку?

— Чтобы выглядеть адекватно. В начале девятнадцатого столетия все молодые офицеры носили именно такие причёски. Завивка, укладка, бакенбарды и усы. Можно начинать?

— Начинайте!

Саша отошёл к проходу за кулисы и кивнул Кате. Та пробежала к середине сцены, встала там лицом к залу, раскрыла веер и принялась медленно обмахиваться. Саша оглянулся через плечо и кивнул Иванке…

* * *

Через пять минут Олег Иннокентьевич не выдержал, вскочил на ноги и шагнул к сцене! На его лице плавала растерянная улыбка. Все, кто находился в зале, не отрывали глаз от юной пары, под звуки волшебной музыки летающей по сцене.

— Божественно… — шептали его губы. — Просто божественно…

Катя не выдержала напора эмоций. Последние секунды танца она плакала. Когда музыка закончилась, и Саша с поклоном отступил назад, она закрыла лицо руками и разрыдалась. Из темноты зала им в лица неслись восторженные вопли и аплодисменты собравшейся публики.

Олег Иннокентьевич многое повидал в свои сорок с хвостиком лет. Весь Союз вдоль и поперёк с гастролями объездил. Всякое бывало. Но то, что сейчас продемонстрировали ему эти двое детей, выдавило слёзы даже из него. Он поднимался по ступенькам на сцену и не прекращал аплодировать.

— Да, ребятишки, это настоящий мастер-класс! Оказывается, я эту музыку неправильно понимал… Ну, хватит плакать, детка, хватит… Ты очень хорошо станцевала. Молодец! Просто умничка!

— Берёте этот номер, Олег Иннокентьевич? — спросил Саша всё ещё глубоко дыша.

— Безусловно! Даже если влезать не будет, я кого-нибудь другого подвину и урежу. Нужно будет только решить, куда его вставить. Молодец, Кузнецов! Ты действительно профессионально танцуешь!

Глава 14

Первая репетиция. Фламенко