Первоочередной

– Потому что этого хочет Бальтазар, – ответила Наталия. – Он паразитирует на жизненной силе, отбирая её у других. Потому здесь ни у кого нет интереса к происходящему.

– Как же так случилось?

– Когда ты закончил книжку, мир стал полностью самостоятельным и начал жить по-настоящему. Но там, где есть жизнь, обязательно будет и смерть. Такой у природы закон.

– Гнусный закон, по-моему, – ответил Дима.

– Это ещё не все новости, – предупредила девушка, подлетая к стене. – Приглядись.

Писатель только сейчас заметил, что всё Царство Мёртвых обклеено плакатами, на которых нарисован он сам с пометкой “Разыскивается”.

– Что за чертовщина? – испугался Дима. – Меня же могут схватить!

– Не беспокойся, дружочек, – ободрила его Наталия. – Одна из прелестей призрачной жизни состоит в умении быть невидимкой.

– Так что, нас сейчас не видят? – писатель перешёл на шёпот.

– Совершенно верно.

– Но зачем здесь эти постеры?

– Здесь – низачем,

– ответила Наталия. – Но скоро ими обклеят все города. Бальтазар устроит на тебя охоту, потому что ждёт твоего появления здесь после того, как миры столкнутся. Он верит, что, если тебя убить, твоя вновь обретённая власть над миром перейдёт к нему.

– Какой кошмар. – Дима поднёс руки к лицу. – И что мне делать?

– Я не в силах подсказать тебе, – призналась девушка.

– И это несмотря на прямую связь с автором?

– Наше общение сильно ограничено, понимаешь? – сказала Наталия. – Почти всё я говорю от себя на основании того, что автор вложил мне в голову. Но на этом месте моё понимание заканчивается. А здесь всё-таки есть человек, гораздо более сведущий в вопросах философии.

– Что, тот самый?

– Полетели, – проронила девушка и направилась к креслу, где сидел полноватый мужичок с мутными глазами. – Ну что, поздоровайся со старым другом.

– Привет, – сказал Дима.

Взгляд мужичка просветлел, и на писателя смотрело уже не бледное подобие, а один из ведущих авторов современности, голос поколения, гордость всех крепководцев и кавалер дамы с ожирением второй степени. Алуфтий собственной персоной.

– Здравствуй, – улыбнулся философ. – Давно хотел с тобой поговорить.

Глава пятнадцатая

Глава пятнадцатая

Чтобы прилететь в Пейтеромск не таким варёным, Гарюрич немного притормозил и поставил себя на автопилот. При низкой скорости можно и вздремнуть. Всё равно воздушное пространство сейчас пустует. Не то, чтобы оно и раньше было сильно перенасыщенным, но с некоторых пор разругавшиеся между собой правители городов запретили даже фейерверки и воздушных змеев, установив бесполётную зону.

Откуда Долгорукий это знал? Как обычно, достал из памяти Ибн Заде, которую унаследовал стараниями Астролябии.

В конце концов, визирь был одним из первых правителей нового поколения. Это за ним пришли уже все остальные – подражатели и прихлебатели.

Удивительно, как мало времени им понадобилось, чтобы превратить некогда процветающую империю Злободуна в осколки озлобленных друг на друга полисов. И ни одна живая душа – во всяком случае, так считает Ибн Заде – не воспротивилась, с удовольствием повышая градус ненависти к соседям.

Словив нужный ветер, Гарюрич улёгся на потоки воздуха, как на перину, и закрыл глаза.

Всего-то полтора часа как существует, но уже устал.

Так и летело спящее туловище за тридевять земель, пока первые лучи эскапистского солнца не начали пробиваться сквозь горизонт. Долгорукий поморщился, издал пару неодобрительных звуков и наконец-то посмотрел вниз, прямо на речку Бесконечную.

– Как раз вовремя, – обрадовался он и ушёл в красивое пике, направляя центр своей парусности к городским улицам.

Пейтеромцы – народ с ленцой, поэтому, разбуженные утренним светом, они ещё по крайней мере часок нежатся в постелях, прежде чем разойтись по уборным, а потом и рабочим местам. Собственно, на этот нюанс и рассчитывал Гарюрич, приземляясь посреди совершенно пустого переулка между жилых домов.

Теперь осталось выбрать, куда заселиться.