Первоочередной

– Да я не вам, – ласково отмахнулся визирь и крепко приложил руку к левому уху. – Гости в такой ранний?

Как только правитель говорил с подчинёнными, его речь сразу теряла половину слов. На этот раз визирь сэкономил секунду на слове “час”, чтобы обдумать, где он мог слышать имя Гарюрич, но память ничего ему не подсказала.

– Ну пусть, – внезапно согласился Ибн Заде. – Я как раз накрыл.

Вот теперь Серетуну стало катастрофически тяжело держать глаза в пределах законных орбит. Какого лешего Долгорукого потянуло прямо в логово к злодею?

– Здравствуйте, – поздоровался Гарюрич, быстро дойдя до порога веранды.

– Рад приветствовать вас в своём Сарае, – расплылся в улыбке Ибн Заде. – Несмотря на столь ранний час и не столь яркое освещение, прошу насладиться архитектурой и высказать своё восхищение мне.

Волшебник, пока визирь его не видел, посредством активной жестикуляции и мимики пытался тонко намекнуть Гарюричу, чтобы тот исчез. Но Гарюрич – парень простой, ничего не понял и принялся радостно махать Серетуну.

– Вы что, знакомы? – восхитился Ибн Заде, и, не дав возможности чародею возразить, добавил: – Какая приятная неожиданность!

Пока Долгорукий по просьбе визиря вышел обратно во двор осмотреться, правитель улучил минутку порасспрашивать о своём новом госте:

– Расскажите, расскажите же скорее, кто он такой и чем занимается!

– Ну, он местный механик, – тут же соврал Серетун. – Вот недавно кран мне чинил. Мастер на все руки.

– Что вы говорите, – поразился Ибн Заде. – У меня тут как раз недавно бойлер накрылся. Сыплем в него уголь, а он ни в какую не хочет воду греть. Камердинер сказал, придётся купаться в холодной ванне. Я, собственно, поэтому и не предложил вам помыться после наших недавних злоключений, вы уж простите. Можно, ваш товарищ посмотрит, что же там произошло?

– Я думаю… – волшебник постарался растянуть время, чтобы не усугублять враньё ещё больше. – А вот и сам Гарюрич, вы лучше его спросите.

– Изумительные виды, – с восторгом произнёс Долгорукий. – Отродясь такого не видел, честное слово.

Серетун хмыкнул. Отродясь, конечно. Ему ведь ещё и дня нет.

– Как приятны ваши речи, – разлился патокой визирь. – Никто ещё не говорил мне таких прелестных слов.

– Только у меня вопрос, – не переставая улыбаться, сказал Гарюрич. – А чего у вас такой шум из стойла раздаётся? Как будто лошади одним махом всех убивахом?

Тут волшебник вскочил как ошпаренный и полетел к бурёнке со стражником, которые, видимо, схлестнулись в битве не на жизнь, а на смерть.

– Да не бойтесь вы так, – попросил визирь. – Сейчас мои прихвостни всё порешают.

Но Серетуна уже было не остановить. Схватив Гарюрича за шиворот, чародей потащил его к конюшне, а Ибн Заде, с сожалением посмотрев на остывающую картошку, побежал за ними.

В помещении творилось настоящее побоище. Корова пыталась взять молодого парня на рога, но он крепко схватился за них, как за поручни, и достойно противоборствовал, упираясь ногами в изгаженный пол.

Клофелина должна была помыть здесь ещё вчера, сразу после ловли жучков-дармоедов, но, увы, не сложилось, и теперь желающим приходилось бодаться в экскрементах. Ну хотя бы публика была благосклонна, и эффектную драку сопровождало неуёмное ржание рысаков.

– А ну прекратить! – рассвирепел Серетун.

– Это она начала, – выдавил из себя лжестражник, не отрываясь от процесса.

– Кому-у-у ты врёшь? – вырвалось изо рта коровы.

Чародей забыл отключить речевой центр, и вот тебе на.

– Она у вас ещё и говорящая, – восхитился Ибн Заде, совершенно не смущаясь из-за некультурных разборок на его территории.

– Да, случайно купил на базаре, – снова соврал Серетун, проглядев кое-что важное. – Стой, куда!

Благородный Гарюрич не любил, когда обижают животных, и рванул помогать корове. Первым делом Долгорукий схватил лжестражника за плечо, вторым делом развернул к себе, а третьим – влепил хорошего леща.

Ах, если бы он знал, что на самом деле бьёт как раз бурёнку.

Двадцать Пять в теле коровы, не ожидав такого развития событий, проскакал вперёд, пересёк всю конюшню и вылетел через открытую дверь наружу. Серетун вместе с Ибн Заде успели среагировать и отпрыгнули в разные стороны.

– Ах ты негодяй! – крикнул лжестражник и оставил под глазом Гарюрича внушительный фингал.

Противники сцепились накрепко и повалились, катаясь по полу и собирая с него навоз

– Странная у вас корова! – крикнул визирь волшебнику.

– Усыпил бы, – зло ответил Серетун и устремился вслед за бурёнкой, наблюдая, как стража покидает свои посты, чтобы её угомонить.

Спустя минут двадцать беготни, драк и откровенного шапкозакидательства все четверо героев, не считая коровы, собрались на веранде, попивая чаёк.

Каждый выглядел как бомж с ближайшей переправы. Порванная одежда, замызганные лица, растерянный вид. Но чай был не простой, а успокаивающий, поэтому никто не дрался. Камердинер всё-таки соизволил встать и, увидев экшн за окном, быстренько приготовил чудесный напиток, чтобы исцелить приступ гнева.

– Ты, в общем, извини, – обратился Гарюрич к лжестражнику. – Я это не со зла. Просто ненавижу, когда мучают животных.