Первооткрыватели Курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Советское краеведение в провинции: взлёт и разгром (1920–1950-е годы)

«3) Раскопки Ратского, Шуклинского и у с. Лебяжьего городищ. Установление границ древних поселений: финны – славяне – татары – славяне. – 300 руб.

4) Составление археологической карты Курского, Белгородского и Льговского округов. Выезды по Сейму, Тиму, Ворскле, Донцу. Руководитель Л.Н. Соловьев. Один выезд в б. Щигровский уезд – Г.И. Булгаков. По 50 руб. на выезд. – 250 руб.»[61].

Тем не менее, в связи с общим сокращением губбюджета по культурно-просвещенческим и научно-исследовательским статьям его, субсидия краеведам

оказалась безжалостно – в 10 раз урезана и составила на всё про всё 300 руб. на 1929 и 250 руб. на 1930 гг., «что является не только недостаточным для проведения каких бы то ни было мало-мальски серьезных научно-исследовательских работ, но даже весьма скромной поддержкой издательской деятельности» [62] КГОК. Так писал в протесте (бесполезном) окружкому ВКП(б) очередной председатель краеведов, новый заведующий губмузеем, партийно вполне выдержанный товарищ А.С. Молчин. Не помогло и специальное ходатайство ЦБК перед Курским губисполкомом «об усилении субсидии Обществу изучения Курской губернии».

Итак, Г.И. Булгакову и его ближайшим сотрудникам не хватило нескольких лет жизни на свободе и нескольких сот рублей казенного пособия для того, чтобы еще с конца 20-х гг. продолжить археологическое изучение Курского края своими, местными силами. Философ Э. Гуссерль сравнил «чистого» методолога с точильщиком, который не переставая точит нож и в конце концов стачивает его вовсе о точильный камень, так и не употребив в дело. Курские краеведы с их многочисленными планами, листовками, методичками и инструкциями по археологии [63], раз в год, и то по обещанию (губернских начальников оплатить миникомандировочные) выбирающиеся посмотреть на тот или иной памятник, оказались в подобном положении.

С конца 20-х, начала 30-х гг. произошло заметное торможение не только провинциальной, но и столичной, университетской археологии в СССР.

И в этой, казалось бы отдаленной от злобы текущего дня, области знаний возобладала политическая конъюнктура, процвело вульгаризаторство. «В марксистско-ленинской классификации наук археология не имеет места как самостоятельная наука, противопоставляющая себя, или параллельная истории. – Утверждалось в краевой энциклопедии. – Классовая борьба на археологическом фронте, разоблачение всех и всяческих извращений и враждебных вылазок в последние годы (1932-33) достигли особой остроты и напряженности…»[64]. За такого рода абстрактными воплями неистовых ревнителей советской идеологии всегда следовали конкретные обвинения. Так, книгу известного историка и археолога Ю.В. Готье «Железный век в Восточной Европе» (М., 1930) журнал «Историк-марксист» оценил как «идеологическую подготовку интервенции против СССР». И если от университетского профессора-гуманитария партийные начетчики требовали «ползти в марксистскую Каноссу» с томом Маркса в руках – демонстрацией идейной «перековки», то для краеведа-любителя к тому времени археологические штудии стали прямым доказательством измены интересам социализма.

В историографии успело сложиться мнение, будто власти на протяжении 20-х гг. всецело поддерживали краеведов, а ополчились на них только на рубеже 30-х. Курские данные говорят о том, что атака советских властей на краеведческое движение готовилась гораздо раньше, по сути с самого его начала под советскими вывесками.

Одно из многих подтверждений тому представляет собой отзыв выходившего в Курске губернского журнала «Спутник большевика» на первое печатное издание КГОК – альманах «Курский край». Автор данного опуса, скромно подписавшийся инициалами И.К., – Иван Григорьевич

Клабуновский, 28-летний член ВКП(б), имевший за плечами 3 курса Московского университета. Сын сапожника из Коломны, он, не служив в армии, сумел попасть в руководители среднего звена и был брошен партией в Курск на культпросветработу. Меняя одну должность за другой (глава губмузея, инспектор наркомпроса, зав. отделением Госиздата, зам. зав. агитпропом Курского губкома партии), одновременно состоял заместителем председателя (т. е. как бы большевистским комиссаром) КГОК.