Перворожденная

В хижине она кое-как приводит сына в порядок. Их домик стар, ветх и малопригоден для житья. Тем не менее они провели здесь целых шесть лет, с того самого дня, когда Эльза, больная, на сносях, добрела до околицы крохотного селения и упала наземь, не в силах двигаться дальше. Тогда ее пригрела у себя бабка Анэжка, но бабкино семейство было слишком велико, и, едва Эльза очухалась и разродилась, ее отправили в развалюшку на окраине. Через год женщине удалось кое-как починить крышу, заделать стены и обзавестись каким-никаким хозяйством. Она бралась за любую работу, не забывала и целительства. Надо было – бегала в соседние деревни, оставляя сына на бабку Анэжку, а то и вовсе одного. С ранних лет ее мальчишка привык отвечать за себя сам. И сейчас ему предстоит сделать следующий шаг.

Стук возвещает, что важный гость прибыл. Эльза срывается с места и торопится открыть дверь. Сначала порог переступает трость, длинная, с тяжелым железным набалдашником. За тростью появляется сам мэтр Сидониус Ружек; его рот брезгливо кривится, мохнатые брови шевелятся, как два больших шмеля. Он оглядывает домишко со смесью надменности и презрения. Хотя Эльза убиралась весь день: на полу ни пылинки, и печка выскоблена до белизны. Наконец его взгляд падает на Финеаса.

– Так, так, – произносит он. – Это, значит, тот мальчик?

– Да, мэтр Ружек, – отзывается мать.

Чародей морщится, плотнее запахивает тонкий плащ мышастого цвета.

– Малолеток еще. Не знаю, не знаю, справится ли?

– Вы не смотрите, что мал, он уже много умеет, – поспешно заверяет Эльза.

– Хм… что ж, посмотрим. Ну, птенец, покажи, на что ты годен, – велит мэтр.

Финеасу он не нравится. Финеасу он сильно не нравится. Но ради матери мальчишка опускает все слова, которые ему только что пришли в голову, поднимает руки и шепчет накрепко заученные фразы.

В ладони вспыхивает лепесток огня, кружится сияющей змейкой и превращается в шар. Мальчишка открывает дверь и бросает шар в небольшой дубок, растущий у калитки. Дерево пронизывают сотни нитей текучего пламени, оно кренится и падает на землю. Эльза пугливо прижимает руки к груди. Дерево-то зачем? Специально же для этого вчера во двор камень притащила.

Чародей снова хмыкает.

– Что еще? – говорит он.

Финеас сосредотачивается, по-особому складывает пальцы, с них срывается легчайшая снежная пелена. Летит к дымящемуся стволу, гасит пытающийся разгореться огонь. Мэтр Сидониус постукивает тростью по ноге.

– Это все?

– Исцелять немного могу, – отвечает мальчишка, сумрачно откидывая назад мешающиеся пряди. – Мама учила.

– А гонору-то, гонору, – качает головой чародей.

Задумывается. Эльза держит сына за руку, смущенно комкает передник.

– Ладно, пойдешь со мной, – заключает мэтр. – Но если не будешь исполнять все, что я тебе прикажу, в тот же день окажешься на улице. А подохнешь там с голоду – не моя забота. Понял?

Финеас молчит.

– Понял, я тебя спрашиваю?

– Да. – Мальчишка опускает глаза, пряча их от колдуна. Не надо мэтру Сидониусу видеть, какие мысли на самом деле бродят в голове его будущего ученика.

Шших, шших… метла из веток и древесного лыка двигается еле-еле. Дом у мэтра Ружека не такой уж большой, четыре комнаты да кухня, но Финеасу всего восемь, и сегодня с утра он уже сбегал на рынок за едой, натаскал колодезную воду для омовения учителя, долго-долго тренировался, выполняя его вчерашнее задание, почистил на кухне котлы и разложил на просушку доски для нового хлева. Солнце клонится к закату. Мэтр сказал, что ожидает гостей и дом должен сверкать. Шших… метла выпадает из пальцев, мальчишка клюет носом, но тут же встряхивается. Прикорнуть хоть на чуть-чуть. Может, ничего страшного, если этот угол останется недометенным? Всего один уголок, его почти и не видно. Мальчишка садится прямо на пол, прислоняется спиной к стене. Он вот совсем капельку…

Шаги почему-то раздаются слишком близко. Финеас открывает глаза, вскакивает, но поздно. Мэтр Сидониус и два его гостя застают мальчика с метлой в руках и неубранной горкой пыли у порога.

– Проходите на второй этаж, господа, я скоро буду, – произносит мэтр, указывая на лестницу, а сам буравит взглядом своего ученика.

Когда они скрываются наверху, он с размаху бьет Финеаса тростью. Мальчишка падает, не в силах устоять на ногах, и получает второй удар, по спине.

– Ленивая тварь, – шипит учитель. – Продрых целый день, опозорил меня перед уважаемыми людьми. Я еще подумаю над твоим наказанием, но вот это ты точно не получишь. – Он достает из кармана сложенное квадратиком письмо и потрясает им перед носом мальчика. – Твоя мать прислала.

До сего мгновения Финеас молча слушает мэтра, но при виде маленького желтоватого конверта вздрагивает, кидает на учителя отчаянный взгляд. Взгляд не остается незамеченным.

– Да-да, она тебе написала. И если бы ты не был неблагодарным бездельником, мог бы ее записку прочитать. Но раз предпочитаешь корчить из себя строптивца…

Мэтр проходит на кухню к разожженному очагу и бросает письмо в огонь.

– Нет!