Первостепь

А там ничего не было. Ни вожделенной земли, ни даже гиены. Одна пустота.

****

И опять Режущему Бивню снится странный сон. Яркий и чёткий. Он видит мамонта, знакомого мамонта. И этот мамонт по дружбе ему говорит:

– Не печалься. Тебе помогут.

Режущий Бивень сильно удивлён. Почему-то он не радуется, как будто что-то здесь не так. Мамонт видит его замешательство и спрашивает:

– Ведь не хочешь оргий?

С этим замешательства нет. «Не хочу!» - негодующе отвечает Режущий Бивень.

– Тогда зови Кленкена. Этот поможет.

Странное имя. То ли он его знает, то ли не знает. Во сне, кажется, знает. Даже зовёт: «Кленкен!»

Никто не отзывается. Мамонт куда-то исчез. Он один тут. И снова зовёт: «Кленкен». Тишина. Он зовёт в третий раз: «Кленкен!» - но никто не появляется. Кажется, и не появится. Значит, оргии будут. Режущий Бивень расстроен, сильно расстроен, он изо всей силы кричит: «Кленкен!» - и теперь его зов услышан.

Появляется странный человек. Его лицо страшно раскрашено, Режущий Бивень боится даже туда посмотреть, он смотрит на руки появившегося. В руках человек держит палку. Кривую палку, концы которой стянуты верёвкой. Режущий Бивень вдруг понимает, что этой кривой палкой Кленкен отменит оргии, но так ему это странно, даже тревожно, он так озадачен, что не выдерживает напряжения и просыпается.

Ещё совсем рано. Чёрная Ива спит, вчера та как будто бы прихворала. «Пускай хорошо выспится», - думает Режущий Бивень. Он тихонько встаёт и, как спал в штанах, так и выходит. Босиком.

В том, что он вышел босиком, нет чего-то необычного. Не зима ещё и не на охоту он собрался. Просто так вышел. Ему немного зябко без верхней шкуры, в одних коротких штанах, но Режущий Бивень на это не обращает внимания. Он думает о своём сне. Не выскакивает из головы этот странный Кленкен. Как узнать, кто такой? Может, духа какого-то так зовут. Тогда Режущему Бивню нужно справиться у шамана. Но это может быть и какой-нибудь древний предок, об этом, возможно, знает старейшина Бурый Лис. Режущий Бивень не может решить, кого именно ему искать, к тому же и тот и другой могут ещё спать, а уж будить-то он, конечно, не станет. Покуда Режущий Бивень так остановился в замешательстве, к нему сзади подходит Колючий Ёрш.

– Режущий Бивень знает уже, что вернулись разведчики?

– Нет, не знает ещё.

– Таймени задерживаются. Путина пока что откладывается, - у Колючего Ерша такое хмурое лицо, даже кажется, что все его бородавки особенно вспучились, но Режущий Бивень вдруг не в силах сдержать улыбки. «Это надо же, вот так Кленкен!» - думает он. Раз путина откладывается, тогда откладываются и оргии, которые после путины. А если таймени вообще не придут, тогда и оргий, наверное, не будет. Колючий Ёрш странно глядит, не может понять, чему же так рад Режущий Бивень, а тот уже и забыл про него, совсем забыл. Назад ему надо идти. Незачем знать про Кленкена ни шаману, ни старейшине. Ещё заподозрят, что Режущий Бивень как-то причастен к задержке тайменей. Зачем ему это? Он возвращается. Но не спешит. Ему радостно. Как так быстро сбывается сон, какой этот Кленкен молодец, расторопный. Не зря же он так его звал. Не зря, - думает Режущий Бивень.

В его чуме откинут полог, Чёрная Ива уже проснулась, и она не одна. Режущий Бивень слышит голос подруги жены и останавливается. Не хочется ему мешать женскому разговору, пускай поболтают, ему так радостно, он лучше тут постоит, возле чума, на ветерке.

Однако женский разговор не пустой, и Режущий Бивень волей-неволей прислушивается. «У Игривой Оленухи дела совсем плохи, - говорит подруга жены. – Лежит в беспамятстве и бредит. Какую-то землю Мантиду поминает, безволосого мамонта, лошадей каких-то с верёвками, женщину на носилках, чумы из камня. К ней шаман уже приходил, сказал, что Игривая Оленуха серьёзно прогневала духов и теперь, наверное, скоро умрёт».