Первозданная. Вихрь пророчеств

Женщина отправилась на кухню, где за полминуты вскипятила воду и залила ее в фарфоровый чайник, в котором уже лежали сухие чайные листья. Потом поставила его на поднос вместе с двумя чашками и сахарницей и отнесла в гостиную.

Эйрин сидела в кресле и ела конфету, заинтересованно разглядывая обстановку в комнате. Была спокойна и расслаблена, словно сама просила, чтобы на нее напали, но Глыниш пока остерегалась действовать, так как слишком нервничала и из-за своего волнения могла все испортить. Да и спешить было некуда – все равно в ближайшие два или три часа девушка отсюда не уйдет, потому что сейчас у нее в соответствии с расписанием было занятие по теории предвидений.

Как Глыниш и обещала коллегам-черным и своему демону-куратору, оказалось совсем нетрудно выманить Эйрин в колдовской район, где еще не была установлена защита из дерайтиров. На это потребовался всего лишь месяц, на протяжении которого она достаточно часто, в среднем раз в два дня, общалась с девушкой, завоевывая ее доверие. Правда, их отношения и близко не стали дружескими, а сохраняли чисто формальный характер, поэтому Глыниш не рискнула просто пригласить Эйрин к себе в гости. Вместо этого прибегла к другой тактике – на прошлой неделе, рассказывая о разных приемах, при помощи которых провидицы управляют своим даром и побуждают его к предвидениям на определенную заданную тему, она словно мимоходом упомянула о своей комнате для медитаций. Эйрин вполне ожидаемо заинтересовалась этой комнатой и попросила описать ее, а Глыниш, немного поколебавшись для вида, предложила провести следующее занятие у себя дома. На этом они и договорились…

– У меня чай не с Юга, а с Инисойд на х-Огай, – сказала Глыниш, наполняя чашку своей гостье. – Не знаю, пробовали ли вы его раньше.

– Да, несколько раз, – ответила Эйрин и потянулась ложкой к сахарнице. – В Тахрине. Как по мне, ничем не отличается от гвалахского.

– И это при том, что его выращивают не в тропиках, а в умеренных широтах, – заметила Глыниш, устраиваясь в соседнем кресле. – Новейшие колдовские технологии. В прошлом году туда ездила леди Мирген вер Эвлин, ознакомилась с тамошними достижениями и пришла к выводу, что эти разработки можно успешно применить и ко многим другим культурам, которые еще не прижились на Севере.

– Вот как? – удивленно произнесла Эйрин. – А я думала, что она воспитательница.

– Прежде всего леди Мирген – специалист по растительной магии. Но очень любит детей и в свое время взяла на воспитание леди Шайну.

Девушка кивнула:

– Теперь понимаю. Наверное, потом сестра Мирген очень жалела, что выбрала именно Шайну. В детстве она не давала ей ни минуты покоя.

Ценой невероятных усилий, призвав на помощь весь опыт многолетнего лицемерия, Глыниш заставила себя легонько улыбнуться. А в душе просто корчилась от нестерпимой боли и проклинала неумолимые Высшие Силы, возложившие на нее эту жестокую миссию. Ну почему они выбрали именно ее? Почему не другую провидицу – не такую уязвимую и сентиментальную, а сдержанную, решительную и уравновешенную, с каменным сердцем, холодным умом и железными нервами? Она бы действовала уверенно, без малейших колебаний и сомнений; она усматривала бы в Эйрин лишь угрозу для всего мира, а не живого человека, юную и красивую девушку, исполненную надежд и планов на будущее, которым не суждено сбыться…

Когда они допили чай, Глыниш пригласила гостью в свою комнату для медитаций – небольшое уютное помещение, стены которого были завешаны темно-красным бархатом, а пол устелен такого же цвета ковром. Вся меблировка комнаты состояла из стола с несколькми ящиками, низенького шкафчика и мягкого кресла. На покрытой зеленой скатертью столешнице лежал хрустальный шар и стоял серебряный подсвечник с двумя ароматизированными свечами. В минуты раздумий Глыниш предпочитала зажигать их, а не висящий под потолком магический светильник.

– Вы тоже пользуетесь шаром? – поинтересовалась Эйрин.

– Да. Но не придаю ему какого-то мистического значения. Для меня он только средство концентрации внимания.

Эйрин медленно прошлась по комнате. Это был удобный момент для нападения, но Глыниш и дальше колебалась. Она очень хотела объяснить девушке свои мотивы, оправдаться перед ней, попросить прощения за то, что должна сделать. Эйрин имела полное право все знать – ведь в конце концов ее ожидала не просто смерть, а что-то более ужасное, и осознание необходимости такой жертвы ради высшей цели если и не облегчит ее страданий, то хотя бы придаст им смысл…

– Глыниш, что с вами? – спросила Эйрин, проникновенно глядя на нее своими изумрудными глазами. – Вы чем-то взволнованы. У вас что-то случилось?

Теперь уже выбора не было. Чтобы спасти ситуацию и отвлечь от себя пристальное внимание девушки, Глыниш просто должна была задействовать тот рискованный план, с которым все время носилась, хотя и понимала, что прибегать к нему крайне опасно. Возможно, именно поэтому она неосознанно выдала Эйрин свое волнение и тем самым поставила себя в ситуацию, не оставлявшую ей никаких других вариантов.