Первые боги

Хольгер застыл в ожидании. Я натянул тетиву, прицелился и выстрелил. Хольгер неуловимым движением поймал стрелу и отбросил ее в сторону. Я выпустил следующую стрелу. Хольгер успел сделать несколько шагов вперед – расстояние между нами стремительно сокращалось. Я не промахнулся, но стрела и в этот раз не достигла цели – она опять упала на землю где-то в стороне. Хольгер приближался ко мне большими прыжками. Я продолжал стрелять. Хольгер то отбивал стрелы рукой, то ловко уклонялся от них. Когда скандинав был в шаге от меня, я опустил лук, признав поражение. Хольгер вырвал лук и резко ударил меня древком по бедру.

– Ты мог еще раз попытаться убить меня, но не сделал этого!

Это был первый урок Хольгера: всегда сражаться до самого конца. Так я стал его учеником. Скандинав начал с упражнений на выносливость, владение телом и умение видеть движения соперника. Затем он учил меня сражаться коротким мечом и попадать копьем в цель. Мне пришлось метать копье в квадратную мишень, сплетенную из пальмовых волокон, сидя на гарцующем коне. Копье чаще летело мимо, чем попадало в цель, а меч, как птица, вырывался из рук. Хольгер все больше тратил времени на мое обучение. Тернбулл же сердился и жалел, что спас мне жизнь. Скандинав твердил, что потребуется всего лишь время, прежде чем я смогу проявить себя. Но господин Тернбулл предпочел отказаться от данных Хольгеру обещаний и выбрал меня для участия в поединке с кандидатами на поступление в гвардию. Перед боем мастер предупредил меня, что я послан на смерть – так решил господин Тернбулл.

Мне совсем не хотелось умирать, и я обратился с молитвой о спасении к богу Гору. В последний момент Тернбулл решил выпустить меня на поле боя в паре с сарацином. Мой напарник был опытным бойцом, и на его счету было три схватки в замке Незерби. Силы были почти равные. Всадник, вооруженный мечом и щитом, против всадника – сарацину дали коня и саблю. Я вышел против пешего воина. У меня было копье, у моего соперника – два. Кандидаты двинулись вперед. Пехотинец метнул в меня копье, но промахнулся. Я же предпочел направить копье в грудь всаднику. Тот совсем не ожидал атаки с моей стороны и не успел защититься. Наконечник копья пробил кольчугу и тяжело ранил кандидата. Он свалился с лошади прямо под ноги пехотинцу. Тот немедленно передумал сражаться и бежал с поля боя, спасая свою жизнь.

Этой победой я заслужил уважение товарищей по несчастью. Даже господин Тернбулл остался доволен мною. Он распорядился сытно накормить меня, а на исходе дня прислал рабыню. Женщина вошла в комнату, где находилось мое ложе, приблизилась ко мне и провела рукой по моей голове. Господин Мал знает, что женщины мне ненавистны, но ее ласка оказалась столь прекрасной, что я не смог ее отвергнуть. Со мной произошло то, что невозможно объяснить словами. Какая-то сила толкнула меня к ней, и я впился губами в ее губы. Я сжал ее в своих объятьях, ни за что не желая отпускать ее. Ее беззащитность сразила меня. Не сказав ни слова, она заставила меня забыть о том, где я нахожусь, и какая опасность мне грозит. Как же я был счастлив в эту ночь, и какую горечь я вкусил после пробуждения, когда увидел, что женщина покинула меня. Весь день я провел в тоске, мечтая увидеть ее лицо и вновь прикоснуться к ее шелковистой коже. Хольгер сказал мне тогда:

– Я меньше всех буду горевать в тот день, когда тебя настигнет смерть, но знай, ты познал похоть, и вместе с ней в твоем сердце поселилась пустота. Если ты не заполнишь ее волей к жизни, ты умрешь.

Его слова пролетели мимо моих ушей. С той ночи я лелеял мечту об еще одной победе, наградой за которую станет встреча с женщиной, чьи поцелуи застыли на моих губах. Я упражнялся все с большим усердием. Но в тот день, когда на поступление в гвардию лорда Незерби объявились новые кандидаты, Тернбулл не выпустил меня на поле боя и тем самым лишил меня шанса получить награду. Когда рабы под предводительством Хольгера отправились на состязания, желание увидеть женщину, даже имени которой я не знал, овладело мною со всей силой. Меня безудержно влекло к ней, и я бросился на поиски. Охваченный безумством, я проник в дом господина Тернбулла. Рабам, переступившим порог господского дома, грозила неминуемая смерть, но ничто не могло остановить меня.