Первый анал с братом

Но ссоры могли быть и тихими. О том, что они поссорились, я в таких случаях чаще всего узнавала на следующее утро, проходившее обычно в гробовом молчании. Они могли не разговаривать друг с другом на протяжении двух, а то и трех дней. И это было хуже всего. Поэтому я предпочитала, когда ссоры проходили бурно, с криками и слезами Светы. Хотя в минуты «бурных ссор» и забивалась в самый темный угол дома и грызла заусенцы, но такая ссора проходила быстро, словно у них иссекал запас энергии.

Пока брат с женой в этот раз ссорились, бабушка, как ни в чем не бывало, готовила обед, который сейчас застревал в горле. Брат отказался обедать и ушел на речку, якобы ловить рыбу. Неизвестно отчего вдруг захотелось плакать, в горле запершило, и, уткнувшись в тарелку, я начала быстро заглатывать горячий суп, обжигая горло и губы.

– Куда ты торопишься?! – Бабушкин окрик заставил меня вздрогнуть, суп расплескался на клеенчатую скатерть, – Ешь спокойно, вон залила все кругом! С каждым годом ты все больше и больше походишь на брата. Причем перенимаешь не самые лучшие его черты. Ты слышишь, что я говорю?

– Это точно, – тихо, без выражения вставляет свою реплику Света, глядя поверх бабушкиной головы на меня, – И можно вас попросить потише разговаривать? Что за семейка? Постоянно все говорят на повышенных тонах!

– Я так говорю, потому что переживаю, что Таня меня не услышит. – ответила бабуля, словно не понимает наезд Светы.

– Вас невозможно не слышать! Если можете, говорите, пожалуйста, тише – у меня болит голова.

– Может, тебе стоит отдохнуть после обеда? – Осторожно проговорила бабуля.

– Может, – прозвучал бесцветный голос Светы.

– Я все! – резко отодвинув стул, я хотела было выскочить на улицу.

– Что значит все?! А второе! – Бабушка приподнимается из-за стола, словно желая броситься на перерез, – И вообще после обеда нужно поспать!

– Но я не хочу! Я уже взрослая!

– Таня, ты еще совсем маленькая, вон какая тощая, не ешь почти!

– Бабуль, хватит!

– Да пусть идет! – снова закричала Света. – Я устала от ваших споров, у меня болит голова, пусть делает, что хочет. Оставь ее в покое! Оставьте все меня в покое! – Последнее относилось к отсутствовавшему брату.

Финала перепалки мне услышать не удалось – ноги сами перемахнули через ступеньки, погрузив меня в еще влажные после очередного дождя заросли кустарника.

Случай с братом на реке

Я мчалась к своему привычному убежищу – реке. Вот уже год я жила со странным чувством – словно я теряю контроль над своим телом, перестаю узнавать его. В последнее время со мной творилось что-то странное. Я боялась себя. Боялась собственной непредсказуемости. Казалось, все против меня: резкая смена настроения, неожиданно и совсем некстати возбуждение, по долгу не спадающее, мешающее думать, постоянно влажные трусики.

Помню, как я перепугалась, когда меня настиг первый оргазм. А ведь я тогда даже не знала, что такое мастурбация, просто терлась клитором о простынь и как-то оно само собой получилось. Потом я начала ласкать себя пальцами.

Мне нравилось ощущать тепло и упругость клитора. Сначала медленные осторожные движения бедрами, потом быстрее, еще быстрее…

Я даже не заметила, как вышла к реке. Брат, в одних трусах, сидел на берегу и курил.

– Привет. – Я встала рядом.

– Привет, – Вадик посмотрел на меня, – Как там?

Слишком много содержалось в этом вопросе, чтобы ответить коротко. «Как обычно» и пожатие плечами – единственный возможный ответ.

– Света после обеда ляжет отдохнуть перед отъездом. У нее болит голова.

– Значит можно не торопиться. Иди искупайся. Вода теплая.

Долго упрашивать меня не пришлось. Скинув маечку и шортики, я прыгнула в воду. Купаться одной было несколько скучновато. Мне хотелось, чтобы брат присоединился, но он крикнул, что только высох. Вскоре я начала выбираться, и уже на самом берегу поскользнулась и плюхнулась в жирную прибрежную грязную жижу.

– Ноги разъезжаются? – Усмехнулся брат, – Теперь снимай купальник и иди замывай.

Я начала вертеть головой, выглядывая случайных свидетелей. Никого не было. Спустившись к берегу, стянула мокрые купальник и начала полоскать их. Уже когда я отжимала трусики, заметила изучающий взгляд брата. Смутившись, я постаралась побыстрее натянуть шорты. С недавних пор я стала стесняться раздеваться при нем, наверное, потому что уже чувствовала себя слишком взрослой.

Какое-то время мы сидели молча. Потом, как по команде, встали, оделись и побрели к дому, поскольку должны были провожать Свету на станцию.

Света уже стояла на пороге с сумками. Всю дорогу до станции шли молча. Я пожалела, что пошла с ними, а не осталась с бабушкой. Молчание было невыносимо тягостным, и, казалось, мы никогда не дойдем до станции.

Напряжение отпустило, когда Света села в электричку, сухо поцеловав брата на прощание. До последнего момента я боялась, что напряженное молчание взорвется криками и взаимными обвинениями.

По дороге домой брат закурил.

– Устала сегодня? – Его голос был какой-то грустный.

– Нет, – я пожала плечами, – С чего?