Первый блицкриг. Август 1914

Военная машина, пожиравшая с каждой новой войной все большее число жертв — сотни тысяч при Сомме, более миллиона при Вердене, — усиленно набирала обороты уже на второй день боев под Льежем. Придя в бессильное бешенство от первой задержки своего наступления, немецкие генералы бессмысленно гнали людей на форты, не считаясь с потерями, лишь бы уложиться в указанные графиками сроки.

Той же ночью пятого августа бригады Эммиха перегруппировались, чтобы возобновить атаки в полночь. Генерал Людендорф, сопровождавшие 14-ю бригаду, находившуюся в центре наступающих частей, нашел, что состояние войск надежное, хотя и «возбужденное».

Впереди грозно маячили орудийные башни. Многие офицеры сомневались, что пехота сможет прорваться сквозь их огонь. Распространился слух об уничтожении целой роты самокатчиков, посланной днем на разведку. Одна из колонн вышла не на ту дорогу и столкнулась с другой колонной; все смешалось, движение войск прекратилось. Людендорф, отправившийся выяснить причину задержки, встретил по дороге денщика генерала фон Вюссова, командовавшего 14-й бригадой. Солдат, держа под уздцы оседланного коня, сообщил, что генерал был убит пулеметным огнем.

Людендорф с неожиданной смелостью решил попытать счастья. Он принял командование бригадой и дал сигнал к наступлению, чтобы прорваться через промежуток между фортами Флерон и Д'Эвенье. Когда атака началась и люди стали падать под огнем, Людендорф впервые в жизни услышал «особенный глухой стук от удара пуль в человеческие тела».

В силу какой-то особенной прихоти войны пушки форта Флерон, удаленного на два километра от места атаки, огня не открыли. В деревне, где развернулась рукопашная схватка, Людендорф приказал открыть стрельбу из полевой гаубицы по домам «справа и слева» и таким образом расчистил путь своей бригаде. К двум часам дня шестого августа его части прорвались через кольцо фортов и заняли высоты на правом берегу Мааса, откуда открывался вид на Льеж и Цитадель — внушительный, но не используемый для обороны форт, подступавший прямо к реке. Здесь к ним присоединился генерал фон Эммих. Немцы с растущей тревогой наблюдали за опустевшими дорогами — части других бригад так и не появились, 14-я бригада оказалась изолированной внутри кольца фортов. Наведя пушки на Цитадель, немцы открыли огонь, чтобы дать сигнал другим бригадам и «запугать коменданта крепости и его людей».

Рассвирепев от сопротивления бельгийцев, которые, как подсказывал здравый смысл, должны были отдать свою территорию, немцы весь август упорно стремились «устрашить», сломить их. Бывший военный атташе в Брюсселе, лично знавший генерала Ломана, отправился с белым флагом в бельгийский штаб. Ему поручили уговорить или, если это не поможет, угрозами заставить Лемана сдать город. Парламентер заявил, что «цеппелины» разрушат Льеж в случае отказа пропустить немцев через город. Переговоры оказались безрезультатными, и шестого августа «цеппелин L-Z» вылетел из Кельна, чтобы ударить с воздуха по Льежу. Сбросив тринадцать бомб и убив при этом девять мирных граждан, он первым совершил воздушный налет, который стал обычным делом в войнах XX века.

После бомбардировки Людендорф отправил к бельгийцам еще одного парламентера с белым флагом, но и на этот раз Леман отказался сдать город. Тогда немцы прибегли к военной хитрости. Отряд из тридцати рядовых и шести офицеров, переодетых в военную форму, похожую на английскую, без знаков отличия, подъехал на автомобилях к штаб-квартире Лемана на улице Сент-Фуа. Немцы потребовали срочно вызвать генерала. Адъютант командующего, полковник Маршан, подойдя к двери, крикнул: «Это не англичане, это немцы!» — и тут же упал, сраженный пулями. Его товарищи немедленно отомстили за него. Как говорилось в 1914 году в одном смелом и откровенном сообщении, «обезумев от гнева при виде этого подлого нарушения правил цивилизованного ведения войны, они были беспощадны».

Воспользовавшись сумятицей, Леман незаметно вышел из здания и уехал в форт Лонсэн, где и продолжал руководить обороной.