Первый человек

Барон вернулся к своей «Джульетте», и в уме у него было столько же порядка, сколько в Великой армии после битвы при Ватерлоо. Он нашел на диске «Песню Девы», вставил в уши наушники и увеличил громкость, чтобы не слышать шумы, долетавшие до него со всех сторон.

И если любовь сбивается с пути на земных дорогах,Ее слезы находят меня и не пропадают.

28

Марсельская муниципальная библиотека Альказар до того, как стать сверхсовременной библиотекой, какое-то время была одним из самых требовательных к артистам музыкальных театров Франции. И звезды мюзик-холла, и дебютанты могли заслужить на этой сцене гром аплодисментов и великую славу, но могли и провалиться так, как ни в одном другом театре: неудачников освистывали, щедро осыпали ругательствами и забрасывали овощами.

Местр и де Пальма договорились встретиться в читальном зале этой библиотеки. Уже ничто не напоминало здесь о Реде Кере [43], Андрексе [44]

и великом маэстро оперетты Серже Бессьере, и это мешало де Пальме ностальгировать о прошлом.

Поэтому майору были совсем не по душе стеклянные клетки с книгами, дисками или фильмами.

— Я как будто снова стал студентом, — пошутил Местр, указывая на лежавшую перед ним стопу книг. — Для пенсионера это неплохо. Я нашел в них целую кучу интересных вещей.

Через пять минут де Пальме уже стало душно. Ряд компьютеров, перед которым он стоял, совершенно его не вдохновлял. Он поискал глазами какую-нибудь старую ручную картотеку, в которой он мог бы перебирать пальцами бумажные карточки с загнутыми углами, мечтая над заголовками, но не нашел ни одной. Пришел конец поэзии каталогов.

Большинство столиков были пусты. Среди посетителей мало молодежи, почти одни женщины, в среднем лет под шестьдесят. «Неужели и я похож на них?» — подумал де Пальма. «Еще нет, но скоро будешь», — ответил ему внутренний голос. Несколько секунд майор смотрел на Жана-Луи Местра, на его очки на носу и седые виски. Местр любил прогресс так же сильно, как сам де Пальма его ненавидел. Старый друг майора неплохо вписывался в этот интерьер. Никто не сказал бы, что Местр больше трети века пробыл сыщиком и до сих пор может глубокой ночью спуститься по канату со скалы в каланках.

— Я нашел четыре книги по нашей теме и несколько университетских исследований, — сказал Местр.

Одна из университетских работ называлась «Пещерные религии» и была написана Кристиной Отран. Она поступила в библиотеку в середине девяностых годов и была предназначена для продвинутых читателей. Триста сорок семь страниц ссылок и цитат — слишком много для де Пальмы. Он никак не мог сосредоточиться на каком-нибудь определенном отрывке.

Длинное введение занимало больше пятидесяти страниц и было посвящено методологии научных исследований, выполненных автором. Кристина Отран описывала два своих путешествия. Первое она совершила зимой 1992 года, тогда побывала в Южно-Африканской Республике и Ботсване, в последних общинах бушменов. Оттуда она привезла много записей о наскальных рисунках, сохранившихся в богато украшенных пещерах этого края. Второе путешествие продолжалось больше трех месяцев и заняло весну и часть лета 1993 года. Кристина описывала свои встречи с шаманами эвенков и ламутов в Алтайском крае Сибири [45]

.

В первой главе она, чтобы ввести читателя в суть вопроса, перечисляла работы авторов, которые до нее исследовали символику наскальной живописи. Большинство имен, которые она упоминала, были незнакомы де Пальме. Часто повторялись имена Леруа-Гурана и аббата Брейля.

В двух следующих главах речь шла о конкретных примерах изображения людей в доисторических пещерах — об «убитых людях», как их называли специалисты.

На странице 134 был описан человек-птица. Кристина Отран считала его доисторическим шаманом и утверждала, что такой же символикой пользуются южноафриканские бушмены.

Местр переложил закладку ближе к концу книги. На многих страницах Кристина подробно рассматривала рисунок из пещеры Труа-Фрер — изображение странного существа, получеловека-полуоленя, помещенное на высоту три с половиной метра над полом. В научной литературе это существо называли «Колдун» или «Рогатый бог». Де Пальма вспомнил: соседка Отранов сказала ему, что в их доме были статуэтки. Может быть, среди них был и «Человек с оленьей головой»?

Кристина Отран посвятила большой отрывок своей работы гравюре 1705 года, на которой был изображен человек с оленьими рогами, бивший в барабан. Это был шаман сибирских тунгусов [46]. Может быть, она встретила такого человека во время своего путешествия по Сибири? Был ли с ней тогда ее брат? Шаманы предсказывали будущее, лечили больных, заставляли дождь пролиться, а солнце вернуться на небо. Они умели разговаривать с душами людей и духами-животными. Но шаманы не были убийцами. В прежние времена священники считали, что такие люди находятся во власти дьявола, который является им в облике ворона или другой похожей на него птицы, реже — как призрак.