Первый человек в Риме

– Да, – с усмешкой ответил Рутилий Руф. – Наш бедный молодой косоглазый друг обладает многими именами, и Вописк, одно из них, как раз означает «выживший из двойни». Но я слышал, что у него есть еще и прозвище.

Насмешливая нотка в голосе Рутилия Руфа насторожила собравшихся. Марий спросил за всех:

– Какое?

– Как-то раз у него на заднице вскочил свищ, и один остряк сказал, что теперь у Цезаря Страбона на заднице полторы дырки. С тех пор его зовут Полуторным, – объяснил Рутилий Руф.

Все расхохотались, включая и женщин, которым разрешили послушать эту небольшую непристойность.

– Близнецы могли быть и в семье Луция Корнелия, – сказал Марий, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Почему ты так говоришь? – поинтересовался Рутилий Руф, предвкушая еще одну сплетню.

– Ну, как вам всем известно, хотя в Риме этого не знают, он целый год прожил среди кимвров. Там у него была жена из племени херусков по имени Германа. Она родила ему двух мальчиков.

Юлия помрачнела:

– Они попали в плен? Умерли?

– Нет! Он отвез жену в ее родное племя, а потом присоединился ко мне.

– Занятный парень этот Луций Корнелий, – задумчиво проговорил Рутилий Руф. – Что-то у него с головой.

– Вот здесь-то ты и ошибаешься, – возразил Марий. – Ничья голова так крепко не сидит на плечах, как голова Луция Корнелия. Я бы даже сказал, что он человек будущего.

Юлия хмыкнула:

– У него были причины удрать в Италийскую Галлию после триумфа. Они с мамой ужасно воевали все это время.

– Ну, это же понятно! – храбро сказал Марий. – Твоя мать даже меня может напугать до смерти!

– Приятная женщина Марция, – припомнил Рутилий Руф и торопливо добавил, заметив, что все посмотрели на него: – Во всяком случае, внешне. В те далекие дни.

– Она очень старается найти новую жену Луцию Корнелию, – сказал Цезарь.

Рутилий Руф поперхнулся кусочком сливы.

– Несколько дней назад я был на обеде у Марка Эмилия Скавра, – произнес он плутовским голосом, – и готов был бы поспорить, что Луций Корнелий сам нашел бы себе жену, не будь она уже женой другого человека.

– Не может быть! – воскликнула Аврелия, подавшись к Рутилию Руфу. – Дядя Публий, расскажи нам, кто она!

– Маленькая Цецилия Метелла Далматика, – сказал Рутилий Руф.

– Жена самого принцепса сената? – взвизгнула Аврелия.

– Она самая. Луций Корнелий только взглянул на нее, когда их знакомили, сразу стал краснее своих волос и весь обед просидел как болван, не отрывая от нее глаз.

– Ты преувеличиваешь, – не выдержал Марий.

– Может быть. Но даже Марк Эмилий это заметил. Он относится к своей дорогой крошке Далматике, как старая курица к единственному цыпленку. Поэтому после главного блюда ее сразу же отослали спать. Она была очень разочарована. Уходя, она посмотрела на Луция Корнелия с застенчивым восхищением. Он даже пролил свое вино.

– Хорошо еще, что он не пролил свое вино на ее подол, – мрачно заметил Марий.

– О нет, только не еще один скандал! – воскликнула Юлия. – Луций Корнелий не должен этого допустить! Не мог бы ты намекнуть ему, Гай Марий?

Марий посмотрел на жену так, как смотрят обычно мужья, когда их жены требуют от них совершенно не мужских поступков:

– Конечно нет!

– Почему? – спросила Юлия. Для нее просьба была вполне разумной.

– Потому что частная жизнь человека – это его личное дело. И он не поблагодарит меня за совет.

У Юлии и Аврелии был разочарованный вид.

Цезарь, вечный миротворец, прокашлялся:

– Но поскольку Марк Эмилий Скавр собирается жить тысячу лет и умереть не от старости, а от чужого топора, не думаю, что нам следует слишком тревожиться о Луции Корнелии и Далматике. Наша мать уже подобрала Сулле жену, и, как я слышал, он одобрил ее решение. Так что, как только Луций Корнелий вернется, мы получим приглашение на свадьбу.

– Кто бы это? – спросил Рутилий Руф. – Я ничего не слышал!

– Элия, единственная дочь Квинта Элия Туберона.

– Немного старовата, кажется? – заметил Марий.

– Около сорока. Ровесница Луция Корнелия, – спокойно ответил Цезарь. – Он больше не хочет детей, кажется. А наша мать считает, что в данном случае бездетная вдова – идеальный вариант. К тому же она недурна собой.

– Из старинной аристократической семьи, – заметил Рутилий Руф. – К тому же богатой.

– В таком случае я рада за Луция Корнелия! – тепло отозвалась Аврелия. – Ничего не могу поделать, он мне нравится!

– Он всем нам нравится, – сказал Марий, подмигнув ей. – Гай Юлий, это профессиональное восхищение не вызывает у тебя ревности?

– О, у меня есть более серьезные соперники, чем обыкновенные патриции-легаты, – усмехнулся Цезарь.

Юлия подняла голову:

– Действительно? Кто?