Первый человек в Риме

Десять новых народных трибунов вступили в должность двенадцатого декабря, и Тит Манлий Манцин не тратил времени зря. В тот же день он ввел на заседании собрания плебса законопроект, который имел целью освободить Квинта Цецилия Метелла от обязанности командующего в Африке и назначить вместо него Гая Мария.

– Римский народ – господин! – кричал Манцин в толпу. – Сенат – только слуга народа, но не хозяин его! Если сенат выполняет свои обязанности, сохраняя уважение к народу Рима, – пожалуйста, пусть продолжает действовать и дальше. Но если сенат своими действиями защищает собственных ведущих членов за счет народа, его следует остановить. Квинт Цецилий Метелл показал, что уклоняется от исполнения своего долга. Будучи командующим, он ничего не сделал для римского народа! Почему тогда сенат продлил его срок еще на год? Потому, народ Рима, что сенат, как обычно, защищает собственных знаменитостей! В лице Гая Мария, нового выбранного консула, народ Рима получил лидера, достойного своего имени. Но по мнению тех, кто управляет сенатом, имя Гая Мария недостаточно хорошо! Гай Марий – лишь «новый человек», выскочка, никто, видите ли, раз он не патриций!

Толпа пришла в восхищение. Манцин был хорошим оратором, да и тема исключительности сенаторов его сильно задевала. Давно уже народ не щелкал сенат по носу. Многие влиятельные лидеры народа были обеспокоены тем, что их крыло в правительстве Рима теряло позиции. Так что в тот момент все было на стороне Гая Мария: общественное настроение, недовольство всадников, десять народных трибунов, готовых натянуть нос сенату.

Сенат огрызался, посылая своих лучших ораторов-плебеев выступать в собрании. Среди них был Луций Цецилий Метелл Далматик, великий понтифик, горячий сторонник своего младшего брата Свина, и только что выбранный старший консул Луций Кассий Лонгин. Но Марк Эмилий Скавр, который мог бы принести сенату много очков, был патрицием и поэтому не имел права выступать в народном собрании. Вынужденный стоять на ступенях дома сената, он смотрел вниз, в битком набитый ярусный колодец комиций, в котором заседало народное собрание. Скавру оставалось только беспомощно слушать.

– Они побьют нас, – сказал он цензору Фабию Максиму Эбурну, другому патрицию. – Будь проклят этот Гай Марий!

Невзирая на проклятия, Гай Марий победил. Безжалостная эпистолярная кампания увенчалась полным успехом: всадники и средний класс отвернулись от Метелла, размазав его имя, подорвав его политическое влияние. Конечно, со временем он вновь поднимется, связи его семьи слишком могущественны. Но в настоящий момент народное собрание, ловко ведомое Манцином, сняло с Метелла командование в Африке. Имя его в Риме было изгажено сильнее, чем свинарня в Нуманции. Народ лишил его должности, проведя закон, согласно которому командование в Африке было передано Гаю Марию. А поскольку закон – строго говоря, плебисцит – был вырезан на досках, его положили в архив под храмом. Прецедент был создан.

– Однако, – сказал Марий Сулле, как только закон приняли, – Метелл никогда не оставит мне своих солдат.

О, как многому надо научиться! Сколько всего он, патриций Корнелий, должен бы знать, но не знает! Иногда Сулла отчаивался узнать достаточно много, но потом думал, что ему повезло иметь такого командира, как Гай Марий. Марий всегда находил время и способ объяснить ему что-то и никогда не презирал за неосведомленность.

И сейчас Сулла пополнил свои знания, задав вопрос:

– Но разве солдаты не призваны Римом для войны с царем Югуртой? Разве они не должны оставаться в Африке до победы?

– Они не покинут Африку, только если Метелл захочет этого. Он должен будет объявить армии, что она оставлена для продолжения кампании. В этом случае его уход с поста командующего не повлияет на судьбу солдат. Но он может стать в позицию и заявить, что это он вербовал их и что срок их службы заканчивается одновременно с окончанием его срока. Зная Метелла, можно с уверенностью сказать: именно так он и поступит. Он распустит армию, посадит ее на корабли и отправит прямиком в Италию.

– И это означает, что ты должен будешь набрать новых солдат, – сказал Сулла. – Понимаю. – Потом он спросил: – А ты не мог бы подождать, пока он не привезет армию сюда, и потом переписать ее на свое имя?

– Можно, конечно, – ответил Гай Марий. – Но к несчастью, у меня не будет такого шанса. Луций Кассий собирается в Галлию воевать с германцами возле Толозы. Это надо сделать обязательно. Мы не можем мириться с полумиллионом германцев на границах нашей провинции. Думаю, Кассий уже написал Метеллу и попросил его передать армию ему для галльской кампании, прежде чем она покинет Африку.

– Значит, порядки таковы, – заметил Сулла.