Первый дозор

А вот правый фланг проблемный. Сразу по выходу из заставы, между рекой (фактической границей) и маршрутами дозоров, порядка 5 км, т.к. река, спускаясь с гор, делает крюк на юг, потом обратно, к точке стыка. Внутри этого мешка – низина, заросшая камышом и, местами, кустарником. И только возле самого стыка с двенадцатой заставой расстояние между рекой и дорогой, идущей вдоль полей и активно используемой совхозом, меньше одного километра. Вдоль поймы реки есть крутой обрыв, постепенно снижающийся. Вдоль него узкая дорога – скорее направление, по нему проходят обычные маршруты дозоров. Секреты разбросаны по всему пространству, но в тыл не далее, чем этот самый обрыв, так как за ним почти сразу – скалы или, в случае стыка, поля и дорога. И, хотя по карте расстояние от маршрута дозоров до ближайшей “Гражданки” не больше пяти километров, в реальности – полдня пути, так как там весьма крутые скалы.

И он (целый старший лейтенант! Герой, взявший банду контрабандистов) ждёт от него в течение недели советы по помощи в организации левого фланга вблизи стыка. Карту он ему выдаст в канцелярии после дозора, чтобы он, наглядно сравнив с увиденным, что-то предложил.

Замбой и сержант почти одновременно развернулись и ушли от Нахимова, даже не сказав въевшееся уже за время учебки в печень “Вольно”.

Солнце зашло совсем. Было ощущение, как будто выключили свет. Только что было светло, и бац – ночь. Привыкшему и дома, в Поволжье, да и в Приморье, к более долгим сумеркам, Сергею было это удивительно. Но тут, мало того, что сильно южнее, даже чем в учебке – но и горы, за которые свалилось солнце, сокращали сумерки в разы. По территории сначала затлели, потом разгорелись уличные лампы освещения. Тут же на свет фонарей слетелась ночная мошкара. И вскоре, как по команде, застрекотали ночные кузнечики. Где-то вдали, в стороне реки, заухала какая – то птица.

Окрылённый задачами, слегка обескураженный разницей жизни между учебной частью и заставой, он лёг спать впервые за полгода не по команде дежурного “Отбой”, а просто потому, что всё сделал и мог лечь спать. Вместо двухъярусной кровати оказалась обычная железная кровать с панцирной сеткой. Сверху был балдахин из марли,– хоть и предгорье, но рядом река, летом комары и москиты дают жару. Сейчас марля была скручена и завязана в узел на верёвке, свисающей с потолка.

Когда он разделся, поставил сапоги рядом с кроватью, накрыв сверху портянками. Это вбили в учебке настолько сильно, что он даже не обратил внимания, как на автомате всё сделал так, чтобы, в случае тревоги, воткнуть ноги в сапоги сразу. Учебные тревоги в учебке по ночам были раза по три в неделю. Зачастую они заканчивались отбоем тревоги сразу после того, как учебная застава построилась. Сержант с часами в руках отмечал, что в срок уложились, и давал отбой. Такие и многие другие заморочки сильно раздражали в учебке. И, если честно, только к выпуску Нахимов осознал, что всё это – часть подготовки. Из него сделали «автомат», который ночью не просыпался от любого гама. Но от возгласа дежурного “застава – в ружьё!” моментально соскакивал и начинал собираться. Даже просто идя рядом с кем-то, он автоматически начинал идти в ногу, что делало движение не только красивым, но и более ровным, позволяя держать одинаковую скорость. Много ещё чего вбили и довели до автоматизма в учебке. Только вот, как выяснилось, к каким-то азам чисто “заставской жизни” совершенно не готовили. Может быть, Сергей и успел бы обо всём этом подумать, если б было время. Но он заснул, кажется, ещё до того, как улёгся в кровать.

Проснулся от того, что его легко тряхнул дневальный за плечо: “Новенький, вставай, пора”. Соскочив, Нахимов сразу стал быстро одеваться, как приучили…

– Тише ты! Возьми сапоги подмышку, чтоб не стучать, и оденься подальше от кроватей. Люди спят, – шикнул на него дневальный.

Выполнив все поручения, нагрузив на себя БК, подсумок с четырьмя магазинами, автомат, штык – нож, повесив на бедро рацию, без пятнадцати минут шесть он уже стоял с двумя фляжками в руках.

– Сразу видно, что вчера из учебки, наши бы припёрлись ровно без десяти, а то и опоздали бы.

Фляги давай.

Сергей протянул фляги. С невозмутимым видом Усталов свинтил колпачки фляг и что-то сыпанул из бумажки в каждую.

–Теперь наполнить их из вон того крана, там вода с арыка, можно пить без кипячения. Запомни: тут у нас солдаты болеют желтухой, а офицеры гепатитом. Так что воду пить только кипячёную, на худой конец, с арыка, только сразу. Если хоть полчаса в ведре постояла, лучше вскипятить. Гепатит не гепатит, а понос схватить тут проще простого.

– А что вы туда засыпали?

– Соль.

– Зачем?

– Сейчас, конечно, не май месяц, но тридцатка днём будет запросто. Ты за день с потом потеряешь не только воду, но и соль. Будешь пить просто воду – загнёшься от теплового удара. Причём, загнёшься – это значит сдохнешь. А не “плохо будет”.