Первый из могикан

А потом был краткий инструктаж, на который майор Селиверстова, немолодая толстеющая женщина – по всему видно, старательная, но не очень успешная служака – вызвала только Ольгу, но не рядовых, а после инструктажа грузовичок-фургончик, очень похожий на тот, что некогда вез Ольгу к высотному на Котельнической драться с бунтовщиками, только на облупленном борту было написано не «Доставка мебели», а «Пейте газированные напитки на основе натуральных компонентов», и нарисована мультяшная облизывающаяся рожица. Грузовичок был помятым и очень пыльным, с битыми фарами, с густой сеткой трещин на лобовом стекле; из-за спущенных правых скатов его накренило вправо. Возле колес пышно разрослась трава. Подъездной колеи видно не было.

Одним словом – обыкновенная колымага, брошенная в кризисные дни между чьим-то обитаемым коттеджем в чудом уцелевшем пригородном поселке и реденьким соснячком, никому не нужная и до сих пор не отправленная в ремонт или, скорее, под пресс. Примета времени. До всего сразу руки ведь не доходят.

Зато внутри фургончик был оборудован строго функционально и даже с некоторой претензией на вкус. Звукопоглощающий материал – и тот разнообразных цветовых тонов. Всего в достатке, но и ничего лишнего. Освещение скудное, однако приятного спектра. Холодильник с запасом провизии и напитков, микроволновка, кофеварка. Маленький бесшумный кондиционер. Вместо стола – неширокая откидная полка. Жесткие табуреты. Визиры незаметных снаружи приборов панорамного наблюдения. Один из них был дальновидно расположен рядом с тумбой биотуалета, чтобы наблюдательница не отрывалась от дела даже ради насущнейших потребностей.

– Сутки можно и потерпеть, – подытожила жизнерадостная Лидка Калашникова, попрыгав на вертящемся табурете. – Они тут кого-то ждут, а объект не идет. Ха-ха. Будем глазеть, дадим отдых конечностям… Вот только сиденья жесткие.

– Антигеморройные, – мрачно сказала Анка Мурашова.

– Ага. И еще антиспальные. Хотя тут можно пристроиться и на полу…

– Не советую, – сказала Ольга. – Вызовами замучают, а отключишь связь… в общем, лучше не отключать. Слыхала, что говорили девчонки из предыдущей смены? Тут строго.

– Ладно, – легко согласилась Лидка. – Перебьемся и так. А когда надо начинать наблюдение?

– Уже. – Ольга прилипла к наглазнику. Н-да. Хороший обзор, прекрасная оптика. Видна каждая былинка, каждая чешуйка на сосне. Надо полагать, и приставки ночного видения в полном порядке. Если объект вообще появится, то вероятнее всего ночью…

– Оль, а Оль! – позвала Лидка.

– Ну?

– Я вот чего никак не пойму: зачем тут этот наблюдательный пункт? Трудно было, что ли, развесить по всему периметру скрытые телекамеры и наблюдать прямо из коттеджа? И проще, и уютнее…

– Ты уверена, что телекамер нет?

– Если они есть, тогда зачем здесь мы?

Ольга помедлила с ответом, взвешивая слова.

– Мы не только внешние наблюдатели. Мы еще и засада на вероятном пути отхода.

– А… – начала Лидка.

– Отставить разговоры!

Ну как объяснить лопоухой рядовой, что Департамент, не теряя надежды, изо дня в день, из ночи в ночь караулит здесь не совсем обычную дичь?.. Лидка знать не знает, что дичь с такими особенностями вообще существует на свете…

И не узнает, если дичь не появится в ближайшие сутки.

26

Коттедж явно был обитаем. В отличие от соседних строений, вытянувшихся в одну нитку вдоль автострады. Те были заброшенные, пустые, с мертвыми окнами, с холодным запустением вокруг. Незачем было и заглядывать внутрь, чтобы понять: нежилые. Пусть даже и временно. Вообще-то по нынешним временам картина совсем непривычная…

А может, Департаменту принадлежит не один коттедж, а все?

Последние полчаса Тим кружил вокруг да около. То прячась в сосняке, то ползая вдоль живой изгороди, то пугая лягушек в в придорожном кювете, то неслышно перебегая от укрытия к укрытию, он замкнул большой круг вокруг знакомого коттеджа. Окна были темны, лишь из спальни сквозь решетку ставен просачивался слабый свет ночника да с другой стороны под резным навесом крыльца неярко светил фонарик. Тихо, сонно вокруг.

Это-то и настораживало.

От сосняка веяло сухой прохладой. Смолкнув, попрятались ненасытные комары. Убывающая луна уже взошла, посеребрив сосновые кроны, и не имела значения. Если нет наружного наблюдения, то и лунный свет не помеха, а если оно есть… то он уже обнаружен.

Со стороны шоссе произошли заметные изменения: исчез оплетенный декоративным виноградом забор, памятный по прошлому визиту. Часть забора улетучилась неведомо куда, часть валялась на развороченной и вздыбленной земле, некогда бывшей аккуратно подстриженным газоном. Наверняка здесь порезвилась гусеничная техника. Как сломанная кость, одиноко и жалко торчал расщепленный пенек бывшего деревца. Из цветочных клумб уцелела – или была разбита заново – только одна, самая маленькая и очень ухоженная.