Первый король Шаннары

Маршрут их знал только Бреман, державший эти сведения при себе до тех пор, пока, выйдя из ущелья и снова оказавшись под сенью леса, они не остановились на ночлег на берегу реки Мермидон. Кинсон уже однажды спрашивал об этом, оставшись со стариком наедине, а Риска — при всех, однако Бреман предпочел не отвечать. У него были на то свои причины, которые он не собирался объяснять спутникам. Оспаривать его решение никто не посмел.

Вечером они разожгли костер и приготовили еду — первую горячую пищу, которую Кинсон ел за многие недели.

— Теперь я скажу вам, куда мы идем, — спокойно произнес друид. — Наша цель — Хейдисхорн.

Они сидели вокруг маленького костра, закончив трапезу и занимаясь каждый своим. Риска точил лезвие своего широкого меча. Тэй, потягивая эль из бурдюка, веткой рисовал на земле картинки. Кинсон прилаживал полоску крепкой кожи к прохудившейся подошве башмака. Марет сидела в сторонке и наблюдала за ними цепким взглядом, который подмечал все, ничего не упуская из виду.

После слов Бремана воцарилась тишина, и четыре пары глаз вопросительно уставились на него.

— Я собираюсь поговорить с духами и узнать, как можно защитить народы. Заодно попытаюсь узнать, какова наша судьба.

Тэй Трефенвид слегка откашлялся.

— Хейдисхорн закрыт для смертных. Даже для друидов. Его воды отравлены. Один глоток, и ты мертв. — Он в задумчивости посмотрел на Бремана, потом отвел взгляд. — Но ты и сам это знаешь, верно?

Бреман кивнул:

— Посещение Хейдисхорна опасно. Еще опаснее вызывать духи умерших. Но я овладел магией, позволяющей преступить врата потустороннего мира. Я уже ходил теми дорогами, которые соединяют его с нашим миром, и возвращался живым. — Он улыбнулся эльфу. — Мне приходилось очень далеко путешествовать после того дня, когда мы расстались, Тэй.

Риска хмыкнул:

— Я не уверен, что хочу знать свою судьбу.

— Да и я тоже, — откликнулся Кинсон.

— И все-таки я постараюсь узнать побольше, — сказал Бреман. — Духи сами решат, что мне следует знать.

— Ты полагаешь, духи изъясняются словами, доступными твоему пониманию? — Риска покачал головой. — Сомневаюсь, что это так.

— Это не так, — согласился Бреман. Он придвинулся ближе к огню и протянул руки, чтобы погреть их. Даже здесь, у подножия гор, ночь выдалась холодной. — Духи мертвых, если они появляются, посылают видения, и эти видения говорят за них. У мертвых нет голосов. Их не слышно из потустороннего мира. Разве только… — Он, казалось, задумался над тем, что собирался сказать, и сделал непроизвольное движение, словно хотел отмахнуться от пришедшей мысли. — Короче, видение — это и есть то, что хотят сказать духи, если они вообще хотят говорить. Иногда они даже не появляются. Но мы должны пойти к ним и обратиться за помощью.

— Ты уже делал это раньше, — сказала вдруг Марет. Она не спрашивала, а утверждала.

— Да, — признался старик.

— Верно, — подтвердил Кинсон.

Он и сам был с Бреманом на Хейдисхорне в последний раз и теперь припомнил ту ужасную ночь с громом и молниями, когда по небу метались черные тучи, обрушивая на землю потоки дождя. Над поверхностью озера клубился пар, и оттуда слышались голоса, доносившиеся из подземных обиталищ мертвых. Он стоял на самом краю Сланцевой долины и смотрел, как Бреман, спустившись к воде, стал вызывать духи мертвых. Погода в ту ночь выдалась словно специально для этой жуткой цели. А видения предназначались не для Кинсона. Бреман же видел их, и они не предвещали ничего хорошего. Кинсон понял это по глазам старика, когда на рассвете тот наконец поднялся в долину.

— Все будет хорошо, — заверил соратников Бреман, и слабая усталая улыбка мелькнула в складках его угрюмого лица.

Они уже собирались ложиться спать, когда Кинсон подошел к Марет и присел рядом с ней.

— Возьми это, — произнес он, протягивая ей свой дорожный плащ. — Он защитит тебя от ночного холода

Девушка посмотрела на Кинсона долгим взглядом, от которого тому стало не по себе, и покачала головой.

— Плащ нужен тебе самому, житель приграничья. Кроме того, не стоит относиться ко мне иначе, чем к другим.

Несколько секунд помолчав, он негромко произнес, глядя ей прямо в глаза:

— Меня зовут Кинсон Равенлок.

— Я знаю твое имя, — кивнула она в ответ.

— Мне дежурить первому, и в это время лишний вес и тепло мне не нужны. Так что я не предлагаю тебе ничего особенного.

Марет, видимо, начинала сердиться.

— Я тоже буду дежурить, — настаивала она.

— Да. Завтра. Мы будем дежурить по двое каждую ночь. — Он старался держать себя в руках. — Так ты возьмешь плащ?

Окинув Кинсона холодным взглядом, девушка согласилась.

— Спасибо, — произнесла она равнодушно.

Кивнув, он поднялся и отошел, думая о том, что не станет торопиться предлагать ей что-нибудь еще.