Первый особого назначения

Вот это был подарок! Конечно, Женька прав. Он, Степка, хоть и сам научится горнить или отбивать дробь на барабане! Ну, теперь-то уж отряд у них будет настоящий!

Кажется, Андрей был так же рад, как и его орлята. Он прямо сиял. А представитель горкома вдруг выпрямился и стал как будто повыше ростом.

— Отря-ад, равняйсь! — скомандовал он. — Смирно!

И когда все замерли не шелохнувшись, он звонко, на весь двор крикнул:

— Пионеры, к борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!

— Всегда готовы! — грянуло в ответ.

— А теперь — вольно! — кивнув, сказал юноша.

Горн, барабан и вымпел мигом пошли по рукам. Каждому хотелось подержать их и разглядеть получше. Женька мгновенно надел барабан на шею и ударил палочками по коже. Звук получился звонкий и раскатистый. Мишка, надув щеки, принялся изо всех сил дуть в горн. Он даже побагровел от натуги, но не смог извлечь из трубы никаких звуков.

— Дай мне, дай я попробую!.. — приставал к нему Вовка.

Тем временем Степка и Таня рассказали Андрею о том, что случилось во дворе.

Выслушав их, Андрей энергично тряхнул головой и сказал Степке:

— Молодец, Степан. Галстук — дело святое. Это честь твоя пионерская. Грязные руки прикасаться к нему не смеют.

Никто не заметил, что два каких-то мальчугана давно стоят поодаль, нерешительно поглядывая на ребят. Первым их заметил юноша из горкома.

— Вы откуда, ребята? — спросил он.

Один из мальчиков, худенький, белобрысый, подтолкнул другого локтем, словно предлагая ему заговорить первым. Его товарищ, низенький крепыш со вздернутым носом, покраснел и смущенно сказал:

— Мы с Советской… Мы в газете прочитали про отряд…

А другой спросил, чуть-чуть заикаясь:

— 3-записаться м-можно?

Часть третья

Глава первая

Стенная газета была, наконец, готова. Шурик Веденеев, один из двух мальчиков с Советской, низенький, курносый крепыш, переписал заметки — у него оказался замечательный почерк, а Лешка Хворин разукрасил их пестрыми рисунками и карикатурами.

Газета получилась на славу. Всем особенно понравилось, как Лешка нарисовал заголовок. И как он только умел подбирать краски! Буквы названия «Ракета» отсвечивали настоящим цветом пламени — ярко-красные, с желтовато-зелеными переливами. И сам ракетный корабль тоже был нарисован так, что дух захватывало — стремительный, голубоватый, словно сделанный из самой крепкой стали, с красной пятиконечной звездой…

У второго мальчика с Советской, Павлика Куликова, почерк не был так красив, как у его товарища. Зато Павлик сразу завоевал расположение Лешки Хворина, потому что ловко орудовал пилой, молотком и рубанком. Вдвоем с Лешкой они смастерили из досок стенд для газеты и поставили его посреди двора, так, чтобы каждый, кто входил в ворота, мог видеть стенную газету. Вообще и Шурик и Павлик старались изо всех сил, с охотой берясь за любое поручение, — им сказали, что в отряд принимают только тех, кто сделает какое-нибудь полезное дело.

Газету укрепили на стенде утром во вторник. Вставленная в отремонтированную Гришей рамку, она стала совсем замечательная. Правда, ребята чуть-чуть опоздали и не успели вывесить ее в тот ранний час, когда жильцы шли на работу. Поэтому сначала возле газеты народу было немного. Останавливались у стенда только домашние хозяйки, спешившие с сумками в магазин. Потом зашел во двор участковый уполномоченный, милицейский старший лейтенант. Он сразу же увидел газету и свернул к ней.

Ребята в это время были в красном уголке. В этот день они решили заняться окончательным убранством своей отрядной комнаты и взамен колченогого столика и неказистых скамеек, из которых торчали гвозди, смастерить другую мебель, получше и попригляднее. Но время от времени кто-нибудь нет-нет да и подбегал к окошку, чтобы посмотреть, что делается у газеты во дворе.

Старшего лейтенанта увидел Женька — он подбегал к окну чаще других.

— Ребята! — воскликнул он, притворившись испуганным. — Дело дошло до милиции!

— Где милиция? Что ты врешь!

Все бросились к окнам. Во дворе у стенда участковый уполномоченный читал заметки. Он рассматривал карикатуры и улыбался, а потом вдруг захохотал во все горло. Должно быть, увидел изображение скандалиста Сапелкина. Лешка нарисовал жильца из девятой квартиры очень похоже. Недаром Хворин подстерегал его два вечера подряд, возвращающегося домой с работы. На картинке Сапелкин стоял посреди кухни и в поднятой руке держал за ножку табурет. Физиономия у жильца была зверская. А от него в разные стороны бросались и люди, и кошки, и кухонная посуда — кастрюли, сковородки, миски… Самовар удирал, прижав к себе, как младенца, фарфоровый заварной чайник. Под носиком у чайника торчала соска. Карикатура была такая веселая, что Лешка и сам хохотал, когда рисовал ее. Не мудрено, что она рассмешила и старшего лейтенанта милиции.

Прочитав газету, участковый уполномоченный огляделся по сторонам, словно хотел отыскать тех, кто здесь эту газету вывесил, и, никого не найдя, направился к одному из подъездов.