Первый после бога

– Ниже не надо, – сказал старик. – Здесь бьют теплые ключи, и здесь останавливались всегда. На этой высоте пробудем ночь, день и еще одну ночь, как делали мои предки. Нужно привыкнуть к воздуху низин.

Кивнув, Питер ступил с едва заметной тропы на площадку.

– Разбиваем лагерь, джентльмены! Снимайте груз с наших скотинок, соберите хворост, готовьте еду. Где тут вода, Уильяк Уму?

– За скалами. Там выдолблено углубление, можно мыться. Воины великого инки смывали пот и молились Солнцу, перед тем как войти в лес. Бог Солнце защищал их от злобных лесных духов.

С этими словами старик опустился на землю у каменной стенки, сложенной в давние-давние времена, и вытащил из своей сумы нечто похожее на веник, связанный из цветных веревочек. Веник назывался кипу, и его веревки с завязанными на них узлами указывали верный путь. Это совсем не походило на привычные Шелтону записи – каких-либо словесных сведений в кипу не содержалось, только числа. Количество шагов от привала до привала по той или иной тропе, расстояние до поворота, до моста или источника – всё это старик узнавал по узелкам, цвету и длине веревочек. Питеру это напомнило лаглинь, с помощью которого определялась скорость судна, но кипу было гораздо сложнее. Глядя, как внимательно Уильяк Уму ощупывает узлы, он думал о том, что этот странный инструмент был уложен в сумку еще на Мохасе – значит, уже тогда старец знал, что кипу пригодится.

Тем временем моряки развьючили лам и разложили костер. Вода в большом котле уже грелась, у огня стоял мешок с маисом, и Нельсон, взявший на себя обязанности кока, резал солонину. Соледад помогала ему. Люди откладывали оружие, сбрасывали сапоги и камзолы, наполняли фляги свежей водой и пили с жадностью. Кто ложился на землю, кто сидел у костра, с нетерпением посматривая на закипающий котел, кто бежал полуголым к скале с источником.

Приблизился Керти Донелл, без рубахи, мокрый с ног до головы, отвесил поклон.

– Сэр, там здоровенная яма в камне, там, за скалой… И в ямине полно воды. Теплой!

– Вижу, ты окунулся, Донелл. Рад за тебя.

Керти почесал в затылке.

– Вы бы взглянули, сэр. Думаю, вашей леди это понравится.

Подошел Мартин Кинг, тоже мокрый.

– Наверняка понравится, Пит! Вода, похоже, целебная и на вкус хороша. Чудо природы!

И правда нужно посмотреть, решил капитан и направился к скале. В ее изножье был выдолблен маленький бассейн глубиною в пару футов и поперечником футов двенадцать; стекавшая в него вода переливалась через край, давая начало крохотному водопаду и ручью. Шелтон опустил руку в этот водоем – вода была теплой, почти горячей, и слегка пузырилась.

Он вернулся на площадку. В котле уже кипело варево, Нельсон помешивал его большим черпаком, а Соледад сидела у костра с закрытыми глазами. Щеки ее запали, и на них легли тени длинных ресниц.

Капитан опустился на землю.

– Донья Соледад…

– Да, дон Педро, – отозвалась она, не открывая глаз.

– Здесь можно принять теплую ванну. Хотите?

– Очень. Но я подожду до темноты. – Она вздохнула. – И попрошу вас посидеть рядом.

– Конечно, моя дорогая. Вы устали, но сможете отдохнуть. Мы выйдем только послезавтра.

Слабая улыбка скользнула по ее губам.

– Конечно, я устала… Но я вспоминаю о донье Исабель, думаю о тех днях, что она провела на судне вашего деда, не зная, что с ней будет… Как ей было страшно! Она плыла в неизвестность с грозным пиратом, который ее похитил… Страшно, страшно! А я, дон Педро, не боюсь. Не боюсь! Я устала, но ничего не боюсь!

* * *

Было новолуние, и узкий серп месяца не мог рассеять темноту. Мрак казался плотным, даже твердым; лучи, протянувшиеся от звезд, тонули в нем, словно стальные клинки в ночных океанских водах. Невидимые во тьме ледяные вершины хранили молчание, но снизу, из леса, доносились птичьи выкрики, шелест листвы и иногда грозный рык ягуара.

Шелтон, в одной рубахе и штанах, сидел на краю бассейна, свесив в воду босые ноги. Звездная полусфера вращалась над ним, но бег ее был нетороплив, словно духи стихий, крутившие небесный глобус, хотели дать ему время для раздумий или для чего-то еще более важного, чем мысли о пройденном и предстоящем пути. В конце концов, путь в горах и в лесу измеряется футами, милями или просто шагами, но есть ли мера сближению душ и сердец?

В лагере спали после сытной трапезы, оттуда наплывал мощный храп и треск горевших в костре ветвей. Прислушиваясь к этим успокоительным звукам, Шелтон высек огонь, зажег свечу в фонаре и утвердил его на камне у бассейна. Свет падал небольшим пятном на землю и воду, но по другую сторону углубления царила темнота. Там раздавался тихий шорох одежд.