Первый поцелуй

Поскольку пока не появилось никаких новых сведений, касающихся Тайны Исчезнувшего Браслета, ваш автор вынужден довольствоваться рассмотрением обычных тем, а именно, повседневных «слабостей» светского общества – погоней за богатством, престижем и идеальными супругами.

Лидером в этом направлении ваш автор считает мистера Питера Томпсона, который, как мог заметить каждый обладающий внимательным взглядом, вот уже больше недели очень настойчиво ухаживает за леди Матильдой Ховард, единственной дочерью графа Кенби. Пара практически не расставалась на протяжении всего Большого Бала у Харгривов, а на последовавшей за балом неделе, мистер Томпсон, как стало известно, появлялся в доме Кенби почти каждое утро.

Такие действия, естественно, привлекают всеобщее внимание. Мистер Томпсон, как известно, – охотник за приданым, хотя, к его чести нужно отметить, что до леди Матильды его денежные запросы были весьма скромными и, по стандартам общества, не заслуживали порицания.

Приданое леди Матильды является весьма ценным призом, и в обществе долго считалось, что она выйдет замуж никак не меньше, чем за графа. В самом деле, ваш автор авторитетно заявляет, что книга пари в клубе Уайтс, предсказывает, что девушка свяжет себя обещанием с герцогом Ашборном[8], который, как всем известно, является последним приемлемым герцогом в Британии.

Бедный мистер Томпсон.

«Светская хроника леди Уислдаун», 10 июня 1816 года

Действительно, бедный мистер Томпсон.

Питер провел всю прошедшую неделю, попеременно испытывая то страдание, то блаженство. Его настроение всецело зависело от того, получалось ли у него забыть, что Тилли – одна из богатейших невест Британии.

Ее родители конечно же знали о его увлеченности Тилли. Питер наносил визиты в дом Кенби почти каждый день, начиная с бала у Харгривов, и ни один из родителей Тилли не пытался отговорить его, видимо, в память о его дружбе с Гарри. Кенби никогда бы не отказали от дома другу их сына, в особенности, леди Кенби. Она получала явное удовольствие от визитов Питера, их бесед о Гарри, особенно от рассказов Питера о последних днях сына и про умение Гарри рассмешить любого, даже в самые тяжелые времена.

Питер не сомневался, что леди Кенби настолько нравится слушать его рассказы о Гарри, что она позволила бы ему безнадежно увиваться за Тилли, несмотря на то, что он был самым неподходящим из потенциальных женихов.

Но однажды наступит время, когда Кенби усадят Питера и проведут с ним краткую беседу, недвусмысленно разъяснив, что, хотя он замечательный и честный малый и был прекрасным другом их сыну, но совсем другое дело, когда речь идет о руке их дочери.

Но это время еще не пришло, и потому Питер решил воспользоваться сложившейся ситуацией и наслаждаться ею столько, сколько ему будет позволено. Они с Тилли договорились встретиться этим утром в Гайд–парке. Оба были заядлыми наездниками, и поскольку впервые за последнюю неделю наконец–то выдался солнечный денек, Питер и Тилли не смогли отказать себе в прогулке.

Оказалось, что сходные чувства испытывает и все остальное светское общество. В парке царило настоящее столпотворение: всадники были вынуждены перейти на самую спокойную рысь, чтобы избежать столкновений. И терпеливо ожидая Тилли возле Серпантина[9], Питер лениво наблюдал за толпой, спрашивая себя, а имеются ли еще среди всей этой публики другие столь же томящиеся от любви глупцы.

Возможно. Но, скорее всего, ни один из них не был влюблен столь же сильно, или не был столь же безрассуден, как Питер.

– Мистер Томпсон! Мистер Томпсон!