Первый шаг

– Ты чего такое говоришь?! – позади неё с побелевшим лицом стояла неслышно подошедшая мать – Зинаида Фёдоровна.

Сандра тёрла затылок, куда приложилась мать и исподлобья смотрела на неё.

– Ты что тут мелешь? – подбоченясь, Зинаида Фёдоровна надвигалась на дочь. – Ты что, захотела последовать за Гришкой – косильщиком или за Эльзой – художницей?

Сандра поднялась из-за стола и попятилась от матери, прикрывая лицо рукой:

– Нет, мама, ты не так поняла, мы просто так разговариваем. Я ничего такого не имела в виду.

– Смотри у меня, не погляжу, что ты вымахала двадцатилетняя дылда, выпорю! Быстро приведи себя в порядок. И помалкивай, пока вместо праздника не заперла тебя дома.

Сандра боком прошмыгнула мимо матери и скрылась в ванной.

Зинаида Фёдоровна обернулась к оробевшему племяннику.

– А вы чем тут занимаетесь, молодой человек? Вам делать нечего?

Ан улыбнулся, подошёл к тёте и обнял её:

– С добрым утром, тётушка.

– Ничего себе, доброе, – чуть смягчившись, продолжала она ворчать. – Занятий сегодня нет, сейчас позавтракаем, и давай сходи-ка в магазин, надо заказать продукты к вечеру. Список я тебе попозже дам. Хорошо?

– Хорошо. Может, я лучше закажу через холодильник?

– Никаких холодильников! Знаю я их доставку, так и норовят спихнуть залежалый товар. Отправляйся сам, и проверь все внимательно и сертификаты не забудь посмотреть!

– Ладно, тётушка, не волнуйтесь. Я все сделаю.

– Ну, вот и хорошо, – Зинаида Федоровна вздохнула.

Ан хотел уже пойти к себе, но на пороге кухни обернулся:

– Тётушка, а что это за люди, о которых вы говорили Сандре?

Он видел рисунки Эльзы, их тайно показывали школьники друг другу. Странные это были рисунки.

Зинаида Фёдоровна молчала, спина её напряглась, она не оборачивалась.

– Забудь, – наконец, произнесла она, – о них нельзя говорить. Они преступники, и их забрали Хранители.

– Преступники? – поразился Ан, – Как же может быть преступницей художница? Она что стащила что-нибудь?

– Причём тут стащила? Не стащила. Они преступники, потому что не захотели жить по правилам. Жили сами по себе, и самое главное, они стали тоже вот высказывать недовольство. Если каждый будет жить сам по себе и отрицать порядки, то мир разрушится.

– Но разве хотеть работать в другом месте и приносить пользу элизию – преступление?

– Преступление! Преступление перед гармонией и стабильностью! У каждого человека своё место в жизни! Оно дано человеку не просто так! А по его способностям и характеру. Его место там, где он будет полезен обществу больше всего. Ты понял?

– Понял.

– Ну, и ступай себе. Больше, чтоб я у нас в доме таких разговоров не слышала! Через полчаса завтрак будет готов. Позавтракаешь, тогда уж в магазин сходишь.

Ан ушёл.

Зинаида Фёдоровна помыв, нарезала овощи для салата, и, забывшись, чуть сгорбившись, грузно нависла над столом. Упала солёная капля. Зинаида Фёдоровна отложила нож, подошла к раковине и включила воду:

– «Милая моя Сандрочка, что ж теперь будет? – тихо причитала она, слёзы катились по щекам, – проклятый Эдгар!».

Звонок в прихожей прервал её мысли.

Она умылась и прислушалась.

–Зинаида Фёдоровна, ты где? Иди сюда, тут какое-то письмо принесли! – донёсся до неё возглас мужа.

***

Бледная Сандра лежала на кровати поверх одеяла и смотрела немигающими глазами в потолок.

Рядом на стуле висело великолепное атласное платье: белоснежное с нежно-голубыми вставками-полосами, переливающимися необычным узором. Платье без рукавов, но длинное, Сандре до щиколоток, с глубоким декольте на груди и спине. Под стулом стояли голубые, под цвет переливам платья, туфли – лодочки на невысоком каблуке.

Но Сандра не хотела на него смотреть, не хотела никуда идти. Зинаида Фёдоровна тихо постучала и приоткрыла дверь в её комнату:

– Можно к тебе?

Сандра ничего не ответила.

Зинаида Фёдоровна вошла и остановилась рядом с её постелью. Немного постояла и присела на краешек. Ласково погладила дочь по голове, как маленькую девочку, и, нагнувшись, поцеловала в щеку.

Лицо Сандры скривилось, губы сжались, она села и крепко обняла мать, прижалась к ней всем телом, забилась в плаче.

По лицу Зинаиды Фёдоровны тоже катились слёзы.

– Солнышко моё, что ж ты мне вчера ничего не сказала? А я-то думаю, что-то Эдгар тебя вчера сам с работы привёз, да ещё и вместе с платьем. Вот как чувствовала!

Сандра в ответ прятала лицо на её груди.

– Ну, что ты так убиваешься? Всё обойдётся. Вот, смотри, сейчас от него письмо принесли с предложением. Предлагает заключить брачное соглашение. Тебе уже двадцать и, правда, замуж пора. – Зинаида Фёдоровна гладила дочь по спине и тихо шептала ей на ухо: – А он из самой влиятельной семьи – из «Хлебного Дома». И дело своё имеет. Ты сможешь не работать, а сидеть дома и детьми заниматься. Ну и что, что он вдовец и ему уже шестьдесят три? Он в принципе неплохой человек.

Сандра отстранилась от неё: