Первый шедевр

В пабе стало слишком тихо. Все посетители в один момент замолчали, а женщина за стойкой замерла. Воздух моментально наэлектризовался. Казалось, достаточно было одной искры, чтобы прогремел ядерный взрыв, а Рэй просто сделал еще один глоток клюквенного сока. Дверца туалета скрипнула, за спиной детектива вырос огромный детина с жиденькими усиками над верхней губой:

– Ты сидишь на моем месте, папаша, – пробурчал бугай. Рэй повернулся, чтобы увидеть, как в момент изменилось лицо фана «Миллуолла»:

– Я сижу на своем месте, сэр. Вы можете занять любое свободное…

В тот же момент Милт увернулся от полного стакана пива, полетевшего в него от соседнего столика. Бугай тут же попытался зацепить его хуком с правой, но попал с размаху по своему другу, сосед Милта слева схватил его за шарф и приложил головой к барной стойке. Рэй не остался в долгу и разбил о его лоб стакан, порезав себе правую руку осколком. Тяжелый барный табурет сбил его с ног, в груди отозвалась острая боль, сомкнувшая левое легкое. Детектив расстегнул правый карман на куртке и нащупал рукой секретное оружие, завернутое в плотную ткань.

Бугай Барри поднял его за грудки и целился ударом головы в переносицу, но Рэй костяшками левой руки вломил ему в кадык. Здоровяк стал задыхаться, ослабив хватку, Рэй не преминул воспользоваться положением и набросил свой шарф на лицо мужику справа, который после удара Барри успел оклематься и уже напялил на руку кастет. Ударом в челюсть, Рэй снова усадил его на стул, но теперь вся публика паба «Берлога» двинулась на него.

Нельзя терять ни секунды. Быстрым движением он снял ткань и вложил в руки бугая холодный маленький предмет, и тут же пристегнул его наручниками к узкой трубе за барной стойкой, на которую тут же вскочил. Барри, хватая ртом воздух, с ужасом узнал в руке осколочную гранату со скобой, которую он плотно сжимал в руке. Милт тем временем поднял руки над головой, на пальце у него болталось кольцо, он что было сил крикнул:

– Эй! Львы! Жизнь каждого зависит от этого идиота Барри, – он указал пальцем на бугая, увернувшись от бутылки, запущенной в голову.

– Ты труп, молоток! Труп! – завизжал парень с рассеченным осколком стакана лицом.

– Господа! И дамы, конечно, – Рэй улыбнулся женщине за стойкой. – Ваши жизни в руках этого парня! Видит бог, я пришел сюда с миром!

– Пошел на хер, чертов ирландец! – донеслось из толпы.

– Я пойду, но только тогда, когда узнаю, где Джимми Фуллер. Я пришел сюда за ним. Не за вами, – Рэй старался сохранить твердость голоса, но каждый вздох ему давался с большим трудом.

– Мистер, у нас приличное заведение… Я вызову копов, – подала голос женщина за спиной Милта.

– Зови копов, дорогуша, ты будешь главным свидетелем в деле о нападении на полицейского, ведущего расследование, – парировал детектив, снимая с лица разбитые очки, с погнутой боковой дужкой.

– Копы так не работают, – крикнул кто-то из толпы.

– Вам следует думать сейчас о другом: об осколочной гранате, радиус поражения которой составляет семь метров. Как только я узнаю, где Фуллер – я ее обезврежу, – заверил Милт.

Барри сжимал побелевшей от напряжения огромной рукой гранату, умоляюще оглядывая публику. Кто-то успел сбежать, но большая часть людей завороженно наблюдала за развитием ситуации.

– Фанат «Миллуолла» Тимоти Кук пропал больше трех недель назад. Он был вашим другом, соседом по трибуне, таким же парнем, как и вы. Его беременная жена не оставляет надежды найти его. И последний, кто его видел, был Джимми Фуллер.

– Так с хера ли ты его не ищешь, если ты коп? Занимайся, мать твою, своей работой, – заревел Барри под барной стойкой.

– Он сюда не заходил, – проскрипела женщина за стойкой. – Его не видели последние три недели. Вы зря сюда зашли.

– Не зря. Здравствуйте, мистер Милт.

Зазвонил колокольчик. Дверь позади тучного чернокожего мужчины в кожаной куртке закрылась.

– Мистер Фуллер? Не ожидал вас так скоро увидеть, – Милт блеснул железным зубом, машинально раскрутив кольцо от гранаты на пальце.

* * *

В попытке восстановить хоть немного силы Грегори проспал почти весь день. Ранним утром Иезекииль растормошил его, когда они подъехали к больнице, Грег вошел через главный вход, мокрый и грязный. Медсестра пыталась задавать вопросы, но он был не в состоянии отвечать, как и открыть дверь палаты, которую он сам запер этой ночью. Но больше всего вопросов у них возникло, когда из приоткрытого окна была извлечена веревка из простыней. Ответом на все это было молчание – Грег просто завалился в одежде на голый матрас, не снимая ботинок.

Когда он проснулся, то снова обнаружил себя в ночнушке, с перевязанным стопами. Он не понял, сколько времени он спал: на улице стеной лил дождь. Сегодня должна была приехать Оливия, и он намеревался рассказать ей всю правду. Дверь палаты открылась, вошел сначала врач, а потом – медсестра.

– О, мистер Бойл! Вы наконец-то проснулись, – мрачно произнес врач, Грег не ответил, отвернувшись к окну.

– Дорогуша, что с тобой стряслось? – включалась медсестра Кэллуэй. – Ты сегодня заявился в совершенно ужасном виде…