Первый советник короля

Эти слова неотвязно вертелись в моей голове, пока я ждал Анжелу на стоянке возле ее «Тойоты», с большим букетом темно-пунцовых роз (спасибо Сашке, окольными путями проведавшему, какие цветы она больше всего любит). Изнывая от торфяной гари, буквально пропитавшей вечерний воздух (когда наконец справятся с этими чертовыми пожарами?!), со страхом, смущением и злостью чувствовал, что ужасно волнуюсь. Даже ладони взмокли… О черт! Похоже, я влюбился по-настоящему. Так что же ей сказать? Пригласить в ресторан или бар? Напроситься на чашку кофе у нее дома? Позвать к себе, в опустевшую холостяцкую квартиру?

«Ага, как же. Чтобы она тебя сразу же послала?» – ехидно проскрипел внутренний голос.

Я не успел даже отправить его по привычному маршруту, потому что Анжела вышла из дверей клиники. Все умные и заготовленные заранее мысли, естественно, тут же испарились бесследно. Я только молча переминался с ноги на ногу, тиская в руках букет (колючий, зараза!) и чувствуя себя глупым неопытным мальчишкой.

Анжела, подойдя ближе, остановилась и взглянула на меня с каким-то усталым любопытством. В ее глазах отчетливо читалось: «Ну, и как это понимать?» Естественный женский инстинкт наверняка подсказал ей, что дело не в благодарности пациента доктору, иначе можно было бы принести цветы в клинику, а не маячить у всех на виду.

И я, внезапно рассердившись на себя за робость, громко произнес:

– Анжела Борисовна! После того, что вы для меня сделали… – В горле, по закону подлости, запершило, голос прервался. Торопливо сглотнув слюну, я хрипло договорил: – Как порядочная женщина, вы просто обязаны выйти за меня замуж!

После чего преклонил колено и протянул букет со словами:

– Я люблю вас! Предлагаю руку и сердце. Да или нет?

Подозреваю, что со стороны я выглядел глупее некуда. Видели бы меня мои ребята… Смеяться, может, и не стали бы, но без удивленно-скорбных взглядов точно бы не обошлось.

Анжела вздохнула, слегка подняв брови – то ли от удивления, то ли от растерянности.

– Несовременно, но очень трогательно и романтично. – Ее голос прозвучал спокойно, даже равнодушно, но скорее от усталости, а не от безразличия. Главное, в нем не было даже тени иронии или, того хуже, сарказма. – Вы серьезно говорите или шутите?

– Совершенно серьезно! Клянусь!

– Ну, а как же моя тезка, которую вы вспоминали в бреду? Или для вас это уже пройденный этап?

– Ее больше нет, – тут мой голос предательски дрогнул. До сих пор невыносимо тяжело было думать, что все это – лишь видение травмированного мозга. Любимая женщина, ребенок… Настолько невыносимо, что не решился объяснить, как все было на самом деле.

Анжела, поняв по-своему, инстинктивно вздрогнула:

– Простите… Я не хотела причинить вам боль! – Затем, на секунду задумавшись, она вдруг улыбнулась. Сдержанно, едва заметно. – Полагаю, не стоит вести такие разговоры на улице. Садитесь в машину, поедем ко мне, там все спокойно и обсудим. Только предупреждаю сразу: без глупостей. То, что я приглашаю вас к себе, вовсе не значит… Ну, вы понимаете. Хорошо? Я могу рассчитывать на вашу порядочность и умение контролировать свои поступки?

– Слово офицера! – кивнул я, чувствуя и понимая, что будет ох как непросто сдержать его! Эта женщина манила и завораживала – с каждой минутой все сильнее и сильнее.

* * *

– Ты, наверное, считаешь меня легкомысленной?

– Ни в коем случае!

– Боже мой, ведь была уверена, что больше никогда и ни за что… Пусть одна, но зато никаких сцен, претензий, этого вонючего перегара, пьяных слез. И еще кое-чего похуже… Свободна, ни от кого не завишу. А ты будто ураган какой-то… Налетел и сдул все умные мысли и принципы к чертовой матери.

– «Унесенные ветром»? – улыбнулся я, нежно поглаживая разметавшийся золотистый шелк.

– Ну, где-то так… Честно говоря, мне немного страшно. Но вдруг это действительно судьба? В конце концов, может у меня быть свое бабское счастье? Я ведь не только врач, я женщина! Вроде еще привлекательная…

– Ты самая красивая на свете! – нежно выдохнул я и снова привлек ее к себе.

* * *

Уже когда мы зашли в ее квартиру, Анжела охнула, запоздало спохватившись: еды-то никакой, только немного фруктов и печенье… Я вежливо, но твердо пресек ее стремление помчаться в ближайший супермаркет, заверив, что совершенно не голоден (небольшая ложь ради святого дела – не грех), а вот кофе выпью с большим удовольствием. Или чаю. Что будет.

– Конечно, есть и чай, и кофе… Извините, я привыкла жить одна, ем не много, особенно по вечерам. Как-то не догадалась! Надо было по дороге заехать за продуктами, хоть бутерброды бы сделала.

– Анжела Борисовна, я пришел свататься, а не чревоугодничать! – внезапно выпалил я.

Мы уставились друг на друга, а потом внезапно расхохотались. Весело, почти до слез. И этот смех будто разрушил ту невидимую стену, которая еще разделяла нас. Я вдруг инстинктивно, всем своим существом почувствовал: Анжела готова сдаться. Но давить на нее ни в коем случае нельзя, она из тех женщин, которые не терпят принуждения, даже деликатного.