Первый ученик

- Чтобы, кроме названных, никто не смел руку подымать, - сказал он, - а то ляпните что-нибудь невпопад. Класс должен показать себя. Поняли?

- А вы журнал попечителю покажите, - ехидно посоветовал Самоха. - Там у меня сорок двоек…

- Самохин, - еле сдерживая гнев, сказал Швабра, - шли бы вы лучше домой. Спросит вас попечитель что-нибудь, а вы ни тпру ни мя. Только весь класс осрамите. И, во всяком случае, я вас предупреждаю: если вы при попечителе выкинете какую-нибудь штуку, сегодня же вылетите из гимназии. Если же будете вести себя хорошо, то я попрошу за вас Аполлона Августовича, чтобы…

- Мне и так, и этак вылетать, - равнодушно сказал Самохин.

- Ну, смотрите же, - погрозил ему пальцем Швабра и обратился к классу: - Так помните: тридцать седьмой параграф. Прежде чем ответить - подумайте. Когда вызовет - руками не болтайте. Кстати, руки вымойте. С парт пыль сотрите, а доска чтобы горела, как стеклышко.

- Афиноген Егорович, - жалобно спросил Амосов, - а если я собьюсь? Если забуду? Мне уж кажется, что я все забыл. Страшно как-то. Он очень строгий, попечитель?

В классе засмеялись. Швабра и тот улыбнулся:

- Ах ты, Коля-Коля. Ты же у меня первый ученик. Не робей, дружок. И вы, Токарев, глядите повеселей, я и на вас надеюсь, - повернулся Швабра к Мухомору.

«Ишь, как самого себя выручать, так и Токарев стал хороший», - с досадой подумал Самоха и многозначительно кашлянул.

Швабра невольно повернулся в его сторону.

- Как вы мне надоели! - желчно заметил он. - Уберите руки с парты!

Он круто расправился бы с Самохиным, но побоялся, как бы тот при посещении попечителем класса не выкинул какую-нибудь штуку. «Завтра я тебе покажу!» - подумал он и, приказав всем сидеть смирно, оставил класс.

Самохин подошел к Мухомору, посмотрел на него многозначительно и спросил сурово:

- Ну как, Володька?

- Что? - удивился тот.

- Так… Ничего… Будешь Швабру спасать?

Мухомор вспыхнул.

- Ты что же это? - грозно сказал он. - Думаешь, я Амосов?

- Не знаю… Посмотрим…

Мухомор растерялся, и гнев его быстро перешел в обиду. Почувствовал: готов заплакать. «Только этого не хватает», - испуганно подумал он и от этого снова вспыхнул и расплакался. Вскочил, сжал кулаки и чуть не бросился на Самохина.

- Иди ты к черту! - крикнул он. - А то…

Самоха радостно улыбнулся, ласково показал язык и пошел к своей парте. Сел и сказал Корягину:

- Ох, Мухомор и парень! Я за него - все.

- Что - все? - не понял Корягин.

- Да все. Руку за него себе отрубить дам. Честное слово. Ей-ей, не вру. Не парень, а…

Самоха даже не знал, какие бы слова придумать для Мухомора.

- Не парень, - сказал он, - а прямо-таки, черт его знает, какой хороший. Вот если бы все вы так.

И вздохнул.

Посидел, подумал, поднялся тихо и опять подошел к Мухомору.

Тот спросил сердито:

- Чего тебе? Иди. Я с тобой не…

- Во! - перебил Самоха и засучил рукав. - Хочешь, отсеки руку? Глазом не моргну.

- Да ты что, сбесился? - выпятил глаза Мухомор. - С ума сошел?

- Эх! Ничего ты не понимаешь, Володька, - улыбнулся Самохин,- и вдруг - хлоп его по спине. - Идол ты рыжий! И шут тебя знает, откуда ты такой взялся.

Мухомор ничего понять не мог, посмотрел пристально в голубые глаза Самохи. А тот присел рядом, вытащил из кармана перочинный нож, повертел в руках и сказал, конфузясь:

- Ты не смотри, что он сломанный. Он острый. Хочешь, возьми себе. Берн.

И не успел Мухомор опомниться, как Самоха проколол себе руку, выдавил каплю крови, обмакнул в нее перо и написал на тетрадке: «Помни Самоху».

Сложил аккуратно ножичек, сунул его изумленному Мухомору в карман и убежал.

Мухомор встал, посмотрел ему вслед. Защемило сердце. Жалко стало ему Самоху. Понял: ведь это Самоха прощается с ним. Порылся в кармане, ничего не нашел, чтобы подарить ему взамен ножичка.

- Ну, ничего, - решил Мухомор, - я тебе сделаю приятное… Будешь ты, голубоглазый, доволен мною…

А в классе снова Попочка.

- Слушайте, - сказал он шепотом, - если его превосходительство войдет к вам, не громыхайте партами. Вставать и садиться тихо и вместе. Не устраивать базара. Ты что, Корягин, носом дергаешь? Платка у тебя нет? Ты мне при попечителе дерни, я тебе дерну. Медведев, подбери живот. Что ты, как бегемот, раздулся… Ну, слушайте. Вот я вхожу… Представьте себе, что я попечитель… Что вам тут смешного? Самохин, чего зубы скалишь? Чего смеешься?

- Смешите, вот и смеюсь, - просто ответил тот.

- Глупо. Так слушайте же. Представьте себе, что я попечитель. Вот я вхожу и говорю вам: «Здравствуйте!»

- Го-го! Хо-хо! Ги-ги-ги! - прыснули со всех сторон гимназисты.

Попочка обиделся:

- Дурачье! Тише. Замолчите! Вы должны ответить: «Здравия желаем, ваше пре-во-схо-ди-тель-ство!» Поняли? Ну, слушайте: здравствуйте!

- Здравжелам, ва… ди… во… ство!…

- Отставить! Стадо, а не люди. Косноязычные ишаки. Говорите отчетливо, по слогам. Ну, еще раз: здравствуйте!

- Здравожелаво, ва… ше… ва… ди… ше… во!

- Ну, куда это годится? Не торопитесь, Чле-но-раз-дель-но. Ну, еще раз.

Минут пять бились, пока, наконец, постигли сию великую «премудрость».