Первый ученик (СИ)

— Ваш муж нанял псионника, — то ли спросил, то ли констатировал факт он.

Он прошел мимо нее в дом, и женщина не стала его останавливать. Внутри царила разруха. Сломанная мебель, сваленные как попало на стульях и столе вещи, выброшенный ящик комода, треснувшее зеркало на стене. За потертую рамку воткнута фотография. Макс не знал, что говорить. И не мог уйти, поэтому зацепился взглядом за цветное изображение. Трое мужчин и Рутка. Улыбающийся Иш, угрюмый мужик в пол-оборота — Ирыч — и напряженный пацан в черной футболке с серо-стальным кристаллом на шее.

— Я заплачу, только подождите, — она оглянулась, недоумевая: только что они были на улице и вот уже стоят в комнате. — Вы ведь за этим приходили тогда?

Она его узнала. Что ж, этого стоило ожидать.

— Иш — ваш брат?

— Да, — она обхватила себя руками. — Его дом я тоже продам. И уеду.

— К сыну? — спросил Макс, вглядываясь в прямоугольник картона, такой несовременный в век компьютеров и кад-артов. Его мать тоже любила именно такие, как она говорила: «настоящие фотографии».

Они встретились глазами в зеркале, и он все понял. В один миг увидев отражение правды на стекле.

Она знала. Знала, что сын мертв, может, с того самого момента, как ее муж увез собаку в горы. Она всхлипнула, по-бабьи некрасиво скривив рот, тут же зажав его ладонями, костлявые плечи затряслись. Она закрыла глаза, не в силах произнести ни слова.

— Это вы завернули тело брата в пленку. Это могли быть только вы, — он повернулся. — Вы не боялись призрака, вы знали, что это ваш сын. Призраки никогда не приходят к тем, кого любят.

Он вытащил фото. На парне была другая одежда, серые брюки и синие кроссовки вместо желтых кед. Но кад-арт, больше похожий на отлитый из металла брусок. Вольфрамит.

— А Хрум? Что вам сделал пес?

— Он лаял! — закричала она. — Он лез в поленницу, он бы привел туда людей. Да и зачем ему жить без хозяина.

— Почему не сказали специалистам? Он сжег двоих, возможно, собственных убийц, но…

— Потому что! Вы захотите его привязать. Если бы я только смогла найти тело, найти моего мальчика. Я бы никогда не отдала его вам, слышите!

— Поздно, — глухо ответил Макс. — Он уже у нас.

— Нет! — застонала она.

— Прекратите, — припечатал он, — ваш сын умер не сегодня и даже не вчера. Вы могли сто раз найти его, но не сделали этого. А теперь скажите мне: почему?

Она стала мотать головой.

— Не поэтому ли? — Макс достал из кармана металлическую пластинку.

Женщина задрожала, будто он наставил на нее оружие. То, что она видела, было страшнее любого пистолета. Она пискнула и вдруг толкнула его в грудь. Эта тетка, годившаяся ему в матери, оттолкнула Гроша к стене, и он от неожиданности позволил ей это сделать. Фотография вылетела из пальцев и спланировала на грязный пол.

Рутка бросилась к выходу. Макс успел схватить ее за вытянутый свитер и дернуть обратно. Она налетела на стул, скидывая одежду на пол рядом с перевернутым ящиком комода. Ухватилась за ручку, с криком подняла его и ударила. Он даже не сразу поверил. Эта странная женщина не воспринималась как соперник. Но она била его старым комодным ящиком, в котором, наверное, хранили носки. Боль отозвалась в руках, которые он едва успел подставить, иначе дерево впечаталось бы ему в бок.

Тетка замычала и, с усилием подняв ящик, замахнулась снова. Криво, неловко, по-женски. Грош схватил его и дернул на себя. Женщина едва не упала, но вовремя выпустила «оружие» и снова бросилась к двери.

Макс отбросил чертов ящик и кинулся следом секундой позже. Не представляя, что будет делать, когда поймает. Что вообще можно сделать с этой теткой?

Рутка выскочила из комнаты и попыталась закрыть дверь. Парень подозревал, что та тоже не представляет, зачем ей это надо. Псионник выставил плечо, и удар створки отдался болью в теле. Он слышал, как она всхлипывает с той стороны, налегая на дверь всем весом, желая победить в противостоянии, в котором уже проиграла. Он был выше и сильнее. Парень зарычал и, чуть отстранившись, ударил.

Дверь тут же открылась, невзирая на все ее усилия. Женщина закричала и бросилась на улицу. Макс побежал следом, минуя прихожую, ступеньки крыльца и хрустящий гравий дорожки. У нее не было ни малейшего шанса, он бы догнал ее через сотню метров, наверняка втащил бы обратно в дом и заставил говорить. Он не знал как, но заставил бы.

Тетка не была глупой, потому и не решилась на кросс по открытой местности. Она бросилась к дому напротив и, подбежав, заколотила кулаками по двери. Ее впустили, может, с испугом и легким недоумением. Рутка жила тут с рождения и знала всех, а они знали ее. Он же был чужаком. Причем без официальных полномочий.

Занавеска в красный горох шевельнулась и тут же вернулась на место. Он мог представить, как тетка плачется соседке на пришедшего выбивать долги псионника. А та хватается за отключенный телефон, намереваясь вызвать корпус правопорядка. Но даже если бы связь работала, Рутка не дала бы сделать звонок по одной простой причине. Эта причина лежала у него в кармане. Прямоугольная пластинка с выбитым номером.