Первый удар

– Ребята зря жгут патроны, – с усмешкой добавил индеец. – Его там уже давно нет, сэр.

– Знаешь этого парня?

– Он третий день ползает по нашему сектору, – Хоук снял каску и, повернув ее боком, продемонстрировал капитану блестящую черточку. – Вчера мы с ним едва не прихлопнули друг дружку. Очень ловкий, настоящая змея. Будь это за океаном, я бы сказал, что в нем течет наша кровь, сэр.

– Три дня… – задумчиво повторил Ван Аллен. – Это не он подстрелил Баррета?

– Наверняка он, сэр. Отличный был выстрел – я потом нашел гильзу, от нее до мозгов лейтенанта было чуть больше четырех сотен ярдов, сэр. Я же говорю – очень хорош, настоящий воин. Жаль, что ему скоро умирать.

– Надеешься достать его?

– Не я, так другие, – спокойно сказал Хоук. – Он пахнет смертью, сэр.

– Весь этот чертов город пахнет смертью, – капитан зло мотнул головой. – Его сожгли «Сверхкрепости», затем пепелище перепахал Флот, потом сверху еще раз прошлись авианосники… а теперь еще и мы.

– Это не совсем то, сэр. Я говорю про этого снайпера… он уже мертв и знает об этом. Просто смерть дала ему отсрочку. Еще день, может, два, – индеец вдруг сделался необычайно задумчив. – Ах, да. С Рождеством вас, сэр.

– Спасибо, сержант.

Ван Аллен посмотрел на развалины впереди. Пыль уже осела, и уцелевшая стена особняка мертво таращилась на мир глазницами выбитых окон.

– Считаешь, его и след простыл?

– Именно так, сэр. Можно идти.

– Осталось немного, – добавил молчавший до этого момента комроты. – Через две сотни ярдов… в подвале.

В подвале было темно, но в данной ситуации Ван Аллен счел это достоинством, а не помехой. Проникавшего с улицы света хватало, чтобы пересчитать сложенные вдоль стены тела… а большего и не требовалось.

– Кто это сделал?

– Вот он, – переводчик указал на сидевшего под окном молодого китайца. – Рядовой Ванг.

Услышав свое имя, солдат поднял голову и капитан увидел на его щеке темное пятно засохшей крови… с прямыми краями… и очень похожее по форме на отпечаток рукояти офицерского «кольта».

– Спроси, зачем он убил этих японцев?

– Я уже задавал ему этот вопрос, сэр, – сказал первый лейтенант.

– И что же он вам ответил, Эдвин?

– Потому что это были японцы.

– Исчерпывающее объяснение, – капитан вновь посмотрел на ряд у стены. – Тогда спросите, сколько ему было лет, когда взяли Нанкин?

Переводчик, развернувшись, наклонился к солдату.

– Он говорит, пятнадцать… Нет, прошу прощения… он говорит, что ему было тогда тринадцать лет, сэр, а пятнадцать – это была его семья.

– Семья? – переспросил комроты.

– Из города удалось выбраться ему одному.

– Что ж, – минутой позже прервал затянувшееся молчание капитан. – Пойдемте, Эдвин.

Выйдя на поверхность, они, не сговариваясь, дружно потянулись за сигаретами.

– Вы хотели, чтобы я написал рапорт, не так ли? – тихо спросил Ван Аллен.

Лейтенант вздрогнул, словно от удара.

– Да, сэр. Хотел.

– Что ж… – сигарета в руке капитана тлела, но после первой затяжки он словно забыл о ней, сосредоточенно вглядываясь в серые туши облаков над городом. – Думаю, вы были правы. Я напишу рапорт. И дам ему ход… скажем, через неделю. Их ведь и так осталось чуть больше взвода, не так ли, Эдвин?

– Да, сэр, – повторил комроты и после недолгой паузы добавил: – Полагаю, вы совершенно правы. Это и в самом деле будет лучший вариант, сэр.

Игорь Пыхалов

Канонизация

– Готово! Мастерство не пропьешь!

Ухмыляясь щербатым ртом, Юрий Михайлович с гордостью водрузил магнитолу с треснувшим корпусом на обшарпанный стол между початыми бутылками «Балтики», графинчиком «Русского стандарта», пакетами чипсов и тарелкой с последним маринованным огурцом. В своей гордости бывший старший инженер совершенно позабыл, что именно он четверть часа назад смахнул локтем на пол несчастный радиоприемник. Впрочем, особой вины за ним не было. Как и положено уважающей себя компании российских интеллигентов, решивших обсудить глобальные вопросы мироздания, тройка приятелей расположилась на тесной кухне двухкомнатной квартиры. Долго ли чего-нибудь задеть, особенно если не слишком трезв.

Выслушав полагающиеся эпитеты от приятелей-гуманитариев – искусствоведа Самуила Лазаревича и учителя музыки Льва Семеновича – виновник катастрофы самонадеянно взялся за ремонт сломанного аппарата, стараясь не обращать внимания на насмешливые комментарии собутыльников. Как ни странно, у него получилось. Шипение, треск, – и наконец из приемника полились осмысленные звуки:

Здравствуйте, уважаемые радиослушатели!

В эфире радиостанция «Голос Америки» из Вашингтона. Тема нашей сегодняшней передачи – предстоящая канонизация императора Николая II, подготовка к которой полным ходом идет сейчас в России.